Огромный кусок ледника, его верхушка, то ли под воздействием реагентов, то ли оказавшись без нижней опоры, откололся и, словно бобслеист по трассе, скатился по заснеженному склону прямо к кромке океана. Но не плюхнулся сразу в воду, как падают в нее обычно айсберги, а своим основанием застрял на берегу. Другая же часть глыбы легла на корпус субмарины, прижав своей массой лодку к береговому льду. Ситуация получалась похожей, когда дерево падает в воду: корни остаются на берегу, а крона – в воде. И если бы под кроной оказалась, к примеру, лодка рыбака, то посудину либо разбило бы в щепы, либо придавило бы к берегу так, что выбраться самостоятельно оказалось бы крайне затруднительно.
С одной стороны – экипажу «Макарова» очень повезло: в щепы субмарину не разбило. Удар был не прямой, поэтому корпус выдержал. Сначала айсберг рухнул в воду, а уж потом, опускаясь под тяжестью все глубже, придавил подводный корабль к берегу. Волна от удара глыбы о воду серьезных повреждений на самой лодке и у экипажа не вызвала. Разве что командир схлопотал на затылке шишку.
Но, с другой стороны, лодка оказалась в плену. Причем в весьма опасном и ненадежном.
Во-первых, не пристало новейшему оружию, секретнейшей разработке, красе и гордости Российского военно-морского флота беспомощно торчать на поверхности океана, словно бельмо на глазу, привлекая к себе ненужное внимание. А то, что интерес именно к этому леднику будет повышенный – в этом Морской Волк не сомневался. Во всяком случае, со стороны тех, кто недавно поливал эти снежные горы химическими реагентами. Надо же будет им скрыть остатки следов преступления! Так что аэрофотосъемкой тут дело не ограничится. Сверху, конечно, лодку не видно. Айсберг накрыл корпус субмарины полностью, скрыв от любопытствующих глаз ее местонахождение. Но это ведь может оказаться временным явлением. Того и гляди экологические диверсанты выкинут на берег бригаду химиков.
Во-вторых, вряд ли этот ледяной монстр долго будет находиться в таком полуподвешенном состоянии. И водичкой его может подмыть, и течением раскачать, да и склон ледника не песком посыпан, а снегом. Так что в любую минуту покоящееся пока на берегу многотонное основание айсберга могло дать подвижку и плюхнуться в океан. А поскольку субмарина находилась как раз между берегом и этим основанием, то можно было смело предположить, что вся эта ледяная масса опустится точно на «Макарова». И там уж как знать, насколько хватит у лодки запаса прочности, чтобы сопротивляться такому давлению…
И, наконец, в-третьих, у экипажа субмарины просто не было времени долго оставаться в таком щекотливом положении: где-то на многокилометровой глубине океана находился российский научно-исследовательский батискаф и его экипаж пребывал сейчас в еще более удручающем положении, чем команда «Макарова». И что было самым поганым в этой ситуации, так это то, что помощь ученые могли получить только от моряков «Макарова»…
– Да-а-а-а, ситуа-а-ация, – задумчиво произнес Морской Волк, ковырнув ключом от каюты плотный ледяной бок айсберга, – влипли. Точнее не скажешь. Ну что, Николай Давыдович? – обратился Макаров к старшему помощнику. – Есть по этому поводу хоть какие-нибудь мысли или предложения?
– Никак нет, товарищ командир, – виновато откликнулся капитан третьего ранга, словно бы сложившаяся ситуация произошла исключительно по его недосмотру. – Стойка антенны погнута, – добавил он, – я уже распорядился произвести ремонт.
– По сравнению с мировой революцией стойка антенны – это мелочь, – озабоченно произнес Морской Волк, осторожно ступая по палубе и то и дело пригибаясь, чтобы не удариться головой о нависающие сверху края айсберга. – Знатно нас припаяло. – Командир снова ковырнул льдину. – Как думаешь, – обратился Макаров к старпому, – погрузиться сможем?
– Вряд ли, товарищ командир, – капитан третьего ранга с видом пессимиста качнул головой, – глубина тут маленькая, да и айсберг на поверхности не останется, за нами пойдет – это сто процентов. А тогда уж придавит нас не к берегу, а ко дну.
– А если попробовать обтесать по длине лед топорами? – Командир продолжал выдавать идеи, пытаясь найти хоть какое-нибудь приемлемое решение. – Как думаешь, сколько на это уйдет времени?
– До хрена, – честно признался старший помощник. – Да и топоры у нас на борту если и есть, то от силы один или два… Это не наш тип оружия.
– Да уж, – командир не удержался от грустной улыбки, – не наш. Ладно, давай возвращаться, будем думу думать.
Хотя думать особо было нечего. Старпом был прав: даже если подрубать края айсберга, пытаясь освободить лодку, то, во-первых, это займет уйму времени, которого у них нет, а во-вторых, айсберг под собственным весом все равно будет налегать своей массой на корпус лодки. Так что, сколько бы они ни махали топорами, эффекта от этого не будет ровным счетом никакого. Тут надо было искать какое-то другое, кардинальное решение. И такого решения у Морского Волка пока что не было. И не предвиделось. А следовало найти его, и как можно скорее. Хотя бы потому, что едва он со старшим помощником ступил на мостик, как вахтенный офицер доложил, что запеленгован сигнал радиомаяка. Следовательно, помощи научное судно не дождалось, воздух у его экипажа закончился и, скорее всего, батискаф всплыл в аварийном режиме, так что времени на раскачивание, а тем более на ожидание у экипажа «Макарова» не было совершенно…
Глава 13
Толстый стальной люк батискафа мягко отошел в сторону, и в чрево глубоководного аппарата наконец-то хлынули потоки живительного морского воздуха. Несколько раз глубоко вдохнув, академик Коноваленко осторожно пошевелил затекшими от долгого сидения руками и ногами, убедился, что никаких компрессионных и других побочных эффектов от перепада давлений нет, что организм его в полном порядке. Наказав Людмиле присматривать за Георгием, он устремился к металлическому трапу, ведущему на поверхность.
Спустя минуту голова геофизика снова появилась в люке.
– Ребята, – весело сказал академик, – давайте сюда, – и измученные члены команды послушно выбрались на обшивку подводного судна.
Вокруг, насколько хватало видимости, простирались темные воды Ледовитого океана, усеянного там и сям ледяной крошкой и крупными льдинами. Ни их корабля – «Академика Королева», ни понтона, ни радиомаяка – ничего видно не было. Только море и сверкающий на солнце лед.
– Ребята, простите меня, а? – первым нарушил тишину Георгий. – Сам не знаю, что такое на меня нашло, – виновато промычал пилот. – Просто бес какой-то попутал…
– Бывает, – коротко бросил академик, даже не оглянувшись. Он посмотрел на девушку, и только после того, как она чуть заметно кивнула, обернулся к своему нашкодившему члену экипажа. Георгий и в самом деле выглядел вполне нормально: осмысленный взгляд, ровное дыхание, поза раскаявшегося двоечника…
– Ладно, – уже куда более дружелюбным голосом произнес Коноваленко, – проехали. Каждый болеет по-своему. У кого-то боязнь замкнутого пространства, у кого-то – боязнь высоты, а ты, значит, вот так реагируешь на нехватку кислорода. Вернее, не ты, а твой организм, – поправился академик. – Будешь знать. И в следующий раз не лезь туда, где можешь натворить разных нехороших дел. – Владимир Феоктистович закончил свое короткое нравоучение и снова приладил к глазам бинокль, пытаясь увидеть в морских просторах хоть что-то дающее шанс на спасение. – Даже радиомаяка не видно, – задумчиво пробормотал геофизик, – куда все могли запропаститься?
