– Ну дык об чем разговор, – солидно шмыгнул носом мужичок, переминаясь босыми ступнями, всунутыми в совсем уж экзотические галоши, – присмотрим. Как там Славка? Чего-то давно его не видать? Ай, все служба не пускаит?
– Да, Сергеич, все воюем потихоньку…
– Викторыч, а может, это… по маленькой, а?
– Рад бы, брат, но как-нибудь в другой раз, – сокрушенно развел руками майор, – мне еще обратно почти две сотни верст пилить… Да, Сергеич, вот еще что: я тебе мобильник с новой симкой оставлю. Бабам про него ни слова! Я у них, кстати, телефоны временно изъял. Нет здесь связи вообще, понял? Там, в телефоне, всего один номер забит – мой. Но звонить можешь только в том случае, если кругом будет стрельба, огонь и всеобщая паника…
– Это, надо понимать, то есть никогда? А телефон, так сказать, на всякий пожарный?
– В точку, Сергеич! Ты все правильно понял… Пойдем, я тебя с ними познакомлю, да и назад двину – пора мне…
В обратный путь Орехов отправился минут через тридцать, уверив Нину с Еленой, что их деревенские каникулы надолго не затянутся – максимум недели на две-три…
«Бабы с возу – кобыле легче, – неторопливо размышлял майор, привычно придерживая баранку «УАЗа» и почти не отрывая взгляда от бесконечного то светло-, то темно-серого полотна дороги, набегавшего на темный обрез капота и тут же нырявшего под колеса джипа. – Ха, хотел бы я видеть морды тех упырей, что распорядились Ленку у прапорщика похитить! А вот полковнику я не завидую: там ведь тоже не дураки, могут его на раз вычислить… С пацаном-то все было просто… Ну, подъехал дядька в военном джипе, сказал, что папа занят и просил отвезти сыночка на стрельбище. Сам полковник, мол, приедет чуток попозже и будет там вместе с другими офицерами зачет по стрельбе сдавать. И сыночку раз-другой пальнуть даст. И какой мальчонка десятилетний устоял бы? А дальше все было честно и благородно: полкаш мне Ленку отдал, а добрые люди прямо во двор его Митьку доставили. Сказали, что Митяй на прощание даже ручкой им помахал – так и не понял, что в заложниках побывал… Интересно, до чего там с прапором-то, с Михаилом этим, мужики договорились… Ладно, поживем – увидим…»
11. Остров Ямайка, город Негрип, июнь 2010 года
– Дерьмо, – вынес мгновенный вердикт чуть ли не дочерна загорелый мужчина, отхлебнув из стакана, после чего недовольно поморщился и раздраженно пристукнул донышком о стойку. Напиток, воспетый самим Стивенсоном и другими романистами, слагавшими истории о похождениях Генри Моргана и других прославленных пиратов, всколыхнулся и радостно выплеснулся на стойку бара, и без того далеко не блиставшую чистотой. – Я за тысячи миль приперся сюда из Штатов именно для того, чтобы попить настоящего ямайского рома, а не этого разбавленного помоями дерьма, что ты мне подсовываешь! Или ты думаешь, я не знаю вкуса настоящего рома?
– Хорошо, мистер, я налью вам из другой бутылки. – Бармен, видимо, давно привычный еще и не к таким капризам подвыпивших клиентов, спорить не стал, а всего лишь равнодушно пожал плечами и потянулся за другой бутылкой. Этот белый, наверное, и вправду приехал из Штатов – вон какой наглый и самоуверенный. И денежки у него, судя по очень даже недешевым часам на массивном браслете, есть. – Только зря вы так… Мы торгуем только лучшим ромом из самого Эпплтона – прямо с завода берем, без всяких там посредников!
– Да ладно, плавали, знаем все эти ваши… – Мужчина взял новый наполненный стакан, недоверчиво принюхался, отпил глоток, задумчиво посмотрел в низкий потолок и милостиво кивнул: – Другое дело! Тебя как зовут, мой черный друг?
– Чака, – бармен раздвинул толстые губы в улыбке, показывая неправдоподобно белые зубы, и, по-видимому, весьма довольный, что смог так быстро угодить привередливому клиенту, в свою очередь поинтересовался: – А вас, мистер? Вы действительно прибыли к нам из Штатов?
– Действительно… – Кивок мужчины получился слегка замедленным – видимо, стаканчик рома был уже не первым, не вторым и даже не третьим. Затем на лице белого вдруг отразилось некое недоумение, а в глазах застыл немой вопрос. Мужчина хмыкнул и потянулся к заднему карману легких брюк, из которого извлек внушительных размеров бумажник. Из его недр, в которых острый, наметанный глаз бармена отметил солидную пачку банкнот, белый выудил паспорт и начал листать его страницы, приговаривая: – А в самом деле, как же там меня… О, блин, забыл… Во! Точно, Сэмюэль Джексон. Чака, друг, Сэм я! Джексон.
– Привет, Сэм! Думаю, тебе у нас понравится. – Бармен без лишних напоминаний поставил перед Джексоном новый стаканчик, в котором нежно позванивали прозрачные льдинки, еще разок окинул клиента оценивающим взглядом, и, протирая липкую стойку полотенцем подозрительной свежести, незаметно подмигнул одному из пятерых парней, сидевших за столиком неподалеку.
– Это обязательно, – Сэм пьяно ухмыльнулся и, разворачиваясь вполоборота, едва не свалился со своего высокого стульчика, после чего с чувством выругался и начал бесцеремонно разглядывать лениво топтавшуюся на танцевальном пятачке стройную мулатку с богатыми, едва прикрытыми узким платьицем прелестями. – Эй, красотка! Шамп… ик! Шампанского хочешь выпить со мной?
– Почему бы и нет, красавчик. – Мулатка оказалась на соседнем стульчике гораздо быстрее, чем можно было ожидать от дамы, отметившей свое тридцатилетие минимум десяток лет назад. – Обещаю, тебе не будет скучно и ты ни о чем не пожалеешь – даже о своей паршивой сотне…
– Ты че, мать, перетанцевала? Да за сотню я найду пару задниц и помоложе. – Джексон попытался пренебрежительно фыркнуть – получилось неважно, а затем скомандовал бармену: – Чака, притащи-ка нам пивка свеженького. Не-ет, с полки ты сам пей! Ты из холодильничка принеси…
– Слышь, белый, а чем тебе наша Элис не нравится? – Здоровенный темнокожий парень по-хозяйски облокотился на стойку, явно демонстрируя мощные плечи и бицепсы, и, не мигая, недобро посмотрел на Джексона долгим взглядом. Потом одним движением подхватил стакан как-то враз притихшего белого и одним глотком допил остатки рома. Подумал мгновение, плюнул в стакан и поставил посудину на стойку. – Может, ты гомик? Или ты такой жадный? Жадным быть нехорошо. А за нехорошее поведение мы наказываем.
– О’кей. Я понял, брат. – Джексон осторожно тронул пальцем бицепс парня, уважительно присвистнул и напрямик поинтересовался: – Сколько? По паре пива парням хватит?
– А сколько ты готов заплатить за то, что мы позволим уйти тебе отсюда живым? Что-то мне шепчет, что ты отдашь все. И часики впридачу.
– Так, да? Боюсь, мальчик, тебе столько не унести, – грустно усмехнулся белый, трезвея прямо-таки на глазах, и посмотрел на здоровяка почти с жалостью. – Что ж ты-то такой жадный?.. Я передумал – не будет вам пива. И пошел вон отсюда, попрошайка вонючий…
Реакция темнокожего парня оказалась вполне предсказуемой: крупный кулак с неплохой скоростью полетел в лицо явно потерявшего разум белого наглеца. Полететь-то полетел, но вместо вражеской челюсти почему-то попал в пустоту. Джексон едва заметно уклонился и, правой рукой перехватив запястье нападавшего, левой вцепился в темный затылок и одним движением припечатал лицо парня к далеко не мягкой стойке, на которую из разбитых носа и губ тут же брызнула темно-вишневая в приглушенном свете ламп кровь. Сэм с почти детским любопытством понаблюдал, как потерявший сознание мужчина почти без шума сполз на грязный пол, потом окинул взглядом забрызганную кровью стойку и глубокомысленно изрек:
