Тропа, по которой они пришли, дальше спускалась в долину, к заброшенному городу, виляя по крутому склону. Приближаться к базе наемников без разведки десантники не собирались.
На то, чтобы укрыть технику и снаряжение, ушло добрых полчаса. Потом Лавров и Павлов поднялись повыше на скалы, решив посвятить остаток дня наблюдению за логовом Шайтана. Литвинов остался при квадроциклах. Федосеев отправился обратно к плато – последить за тропой. Прапорщик был согласен с Батяней – если есть следы, найдется и кому по ним пройти. Место для наблюдательного поста он присмотрел заранее, еще когда они проходили здесь первый раз. Отсюда тропа, по которой они пришли, просматривалась просто прекрасно. Зато снайпера разглядеть было практически невозможно.
Длинный день подходил к концу, солнце уже основательно спустилось к горизонту. Федосеев посмотрел на часы – десантники прошли через плато больше шести часов назад, три из которых снайпер провел на этой точке, но пока на северной тропе больше никого не было. В шелесте ветра прорезался новый звук. Дмитрий снова приник к окулярам бинокля. На тропе появился силуэт в пятнистой военной форме, почти сливающийся с окружающим пейзажем, потом еще один, потом еще… Прапорщик насчитал шестнадцать человек. Судя по повадкам и снаряжению, это были не просто солдаты, поднятые по тревоге. Похоже, по их следам пустили спецназ. Снайпер замер – идущий впереди сирийский спецназовец остановился на развилке, оглядывая плато. К нему подошли двое. Сирийцы начали совещаться. Подкрутив оптику, Федосеев присмотрелся и понял, что один из подошедших явно офицер. Он подтащил винтовку ближе. Если они окажутся слишком умными, придется их проредить. Черт, дистанция великовата, практически предельная, ветер может помешать, очень уж он тут прерывистый… Дмитрий поймал офицера в перекрестье прицела. Ему вдруг показалось, что тот чем-то напоминает ему Батяню. Нет, лицом не похож. Но что-то есть такое… Эта мысль мелькнула где-то на заднем плане, а пока снайпер удерживал в прицеле первоочередную цель. Задание предусматривало максимальную скрытность, поэтому выходить на связь с командиром он не спешил.
Сирийцы все же отправились по следам, уходящим на запад. Снайпер напрягся, когда спецназовцы приблизились к тому месту, где начинался ложный след. Но, как оказалось, старания Литвинова не пропали даром. Идущий впереди следопыт не почуял подвоха и уверенно прошел дальше. За ним двинулись остальные. Минут через десять сирийцы скрылись из виду. Снайпер отложил винтовку и снова взялся за бинокль. Дмитрий надеялся, что они не сразу поймут, что потеряли след. Литвинов сказал, что дальше тропа густо покрыта мелкими камушками, на них отметин практически не остается. Значит, пару километров протопают наверняка, чтобы убедиться, а там должна быть развилка – Федосеев видел это на карте у командира. Налево пойдут – через час-полтора окажутся в пустыне и упрутся в заброшенную деревню с пересохшими колодцами, направо – километров через пятнадцать выйдут к шоссе на Дамаск. Даже если сообразят, что потеряли след, и догадаются вернуться на плато, то потеряют самое меньшее час, а то и два. А там и стемнеет окончательно. А в темноте какие поиски?
Федосеев расслабился и опустил бинокль. Можно передохнуть и осмотреться. Нет, на плато вроде тишина и пустота. Кроме сирийских спецназовцев, он никого не видел уже несколько часов. Прапорщик оглянулся в ту сторону, где должны были находиться его товарищи. И в ту же секунду где-то сбоку что-то прошуршало. Дмитрий обернулся. Но среди камней не увидел ничего. Пару минут он просидел неподвижно, вслушиваясь в шелест ветра. Но подозрительный звук больше не повторился. Ящерица, наверное, решил снайпер, прислонился к большому камню и взглянул на часы.
И вдруг чья-то рука выметнулась из-за правого плеча прапорщика. В следующее мгновение мир для него сжался до куска сероватой марли, пропитанной какой-то пахучей дрянью. Однако снайпер не собирался сдаваться – его руки сделали стремительный бросок вверх и назад. Теперь уже голова напавшего оказывается в захвате. Рывок – и прежде чем невидимый противник перехватил руку Дмитрия, прапорщик перебросил его через себя. Тело упало на то место, где лишь пару минут назад снайпер лежал сам, наблюдая за тропой. Удар силен, но чужак тут же вскочил и бросился на Федосеева. Противник, замотанный в какую-то серую хламиду, совершенно неразличимую среди камней, был примерно одного роста с Дмитрием. Вот только лица его десантник разглядеть не мог – его скрывала маска. Удар, еще удар…
Федосеев отбил атаку и хотел уже нанести решающий удар, как вдруг перед глазами у него все поплыло, ноги подогнулись, и он, теряя сознание, рухнул под ноги человека в маске…
Незнакомец внимательно осмотрел подступы к укрытию снайпера, потом склонился над прапорщиком. Перевернул на спину, быстро, но тщательно обыскал. И вдруг, словно что-то почувствовал, исчез среди камней. Словно его и не было здесь…
Батяня рассматривал в бинокль практически не изменившийся за полдня пейзаж. Разве что часовые поменялись. Он машинально взглянул на часы и вдруг каким-то шестым чувством почувствовал опасность. Смертельную опасность. А своим предчувствиям за многие годы Батяня научился доверять, особенно тревожным. Но здесь все спокойно. Вход в пещерку, в которой старлей караулил квадроциклы и остальное снаряжение, со скалы виден хорошо, там тоже все в порядке. «Что тогда, – задумался Андрей, – что я упускаю? Черт, Федосеев!»
Рация Федосеева не отвечала. Вместе с Павловым майор бросился к «гнезду» снайпера, прихватив по пути Литвинова. Напарникам ничего не нужно было объяснять. Они бежали так, словно смерть наступала им на пятки.
Наконец десантники оказались там, где снайпер устроил свой наблюдательный пост. Дмитрий лежал в каменной нише на спине и не шевелился. Но когда Батяня склонился над ним, прапорщик вдруг приоткрыл глаза. Жив!
– Что случилось, прапорщик?
– Товарищ майор… – Федосеев быстро приходил в себя. Прапорщик сел, прислонившись к камню. Осмотрелся, проверил карманы и оружие. Все было на месте, что всем показалось странным, даже не до конца очухавшемуся Дмитрию. Снайпер вспомнил, что перед самым нападением смотрел на часы. Выходило, что прошло максимум минут семь-восемь.
«Вот и не верь после этого предчувствиям», – подумалось Батяне.
– Литвинов! Останешься с ним, – приказал майор. – Капитан, ты со мной!
Они бросились в погоню. Тот, кто напал на снайпера, не мог уйти далеко – шум мотора или даже стук копыт были бы слышны. А никто из десантников не уловил ни одного постороннего звука. Значит, чужак где-то рядом.
Батяня и Павлов бежали по тропе. Человек в маске мог уйти только этой дорогой. Здешние скалы – хороший полигон для альпинистов. Но не место для обходных путей. Забраться наверх, чтобы напасть на Федосеева, это одно. А вот бегать по ним – совсем другое. Скорее всего, чужак тоже что-то почуял и вовремя рванул по тропе.
– Андрей, как думаешь, мог этот гад спрятаться среди тех булыжников? – махнув рукой в сторону валунов на плато, высказал Павлов терзавшие его сомнения.
Батяня отрицательно мотнул головой:
– Вряд ли. Смотри сам – по краю тропы следов нет, а времени, чтобы их замести, у него не было. Значит, не сворачивал никуда. Прямо пер. На максимальной скорости.
