Да, скорее всего, именно здесь. Ведь как только спецслужбам стало известно, что их киллер убил не того, кого планировалось, погоня за визитером из России возобновилась с новой силой. Предполагая, что он в Варшаве, откуда может смыться в любой момент, они – это уж точно! – на всех вокзалах и прочих людных местах рассредоточили своих людей. А тем, с учетом нынешнего уровня технического прогресса, особо и напрягаться-то не надо. Сел у монитора камеры видеонаблюдения и посматривай на идущих к кассам. Остальное – дело техники.
«Интересно… Почему же они меня прямо тут не сцапали? – скучающе глядя в окно и при этом боковым зрением наблюдая за «Пилсудским», недоуменно отметил Лавров. – Может быть, думают, что у меня с кем-то предстоит встреча в Гданьске? Да, это вполне реально. Вот, например, если бы я взял билет на Москву, то они бы отреагировали на это как-то по-другому. Ну, что ж… Шпионят? Хрен с ними! Придется опять немного поиграть в кошки-мышки. Ничего, доеду до Плоньска или Млавы, а там свалю при первом же удобном случае…»
В это время внизу заурчал мотор, и автобус, плавно вырулив с пассажирской стоянки и набирая скорость, покатил по улицам города. Мимо мелькали дома – и старинные, и ультрасовременные, но Андрей этого уже не замечал. Он держал в поле зрения шпика и ждал, когда же тот хоть как-то себя проявит. Однако шпик сидел с абсолютно нейтральным видом, образцово изображая из себя обычного, ничем особым не примечательного пассажира.
Но что ни говори, а работа – есть работа, и в какой-то момент, обернувшись к сидевшей сзади него пани якобы для того, чтобы спросить дозволения опустить спинку своего кресла, «Пилсудский» вскользь посмотрел в сторону Лаврова. Этого было достаточно, чтобы Андрей окончательно убедился – этот человек сел в автобус только для того, чтобы шпионить за ним.
Выехав за пределы пригородов, изобилующих зеленью, автобус набрал скорость и покатил на северо-запад. Лавров по-прежнему смотрел в окно, как бы думая о чем-то своем. В частности, о придорожных компаниях красоток определенной профессиональной деятельности.
Еще в пригородах он заметил, что в целом ряде мест у дорог стоят небольшие группки ярко накрашенных девиц, одетых весьма нескромным образом. С учетом прохладной погоды и сыроватого осеннего ветерка, на многих были надеты легкие куртки и ветровки. Зато ноги были открыты, что называется, по самое не хочу. Некоторые оригиналки щеголяли даже не в мини-юбках, а в мини-шортах. А некая красотка и вовсе додумалась прикрыться снизу одними лишь стрингами.
За пределами Варшавы придорожных див ничуть не убавилось. «Прямо, как на нашей Ярославке…» – чуть заметно усмехнулся Андрей, успев заметить, как в отдалении от трассы несколько девиц вприпрыжку бегут к остановившемуся авто клиента.
– Пан смотрит на наш национальный позор? – тяжело вздохнув, с чуть заметным акцентом неожиданно произнесла по-русски соседка. – Пану, наверное, это кажется смешным? – добавила она с заметной укоризной.
– Не сказал бы… – отрицательно качнул головой Лавров. – Такого позора сейчас у всех хватает. И у нас в том числе. А как вы догадались, что я не поляк?
– Я часто бывала в России, – тоже глядя в окно, пожала плечами женщина. – Когда-то училась в Москве, закончила факультет психологии МГУ. Потом вернулась домой, преподавала в здешнем университете. А когда вышла на пенсию, стала помогать несчастным женщинам, попавшим на панель, вернуться к нормальной жизни. У нас есть общественная организация, которая занимается вопросами социальной реабилитации этих падших созданий, я с ней сотрудничаю на общественных началах. А русского в вас я узнала сразу. Это и черты лица, и манера одеваться, и манера держать себя…
– Я сильно отличаюсь от поляка? Это так бросается в глаза? – сдержанно улыбаясь, поинтересовался Лавров.
– Да нет, в глаза не бросается… – окинула его изучающим взглядом соседка. – Но человек наблюдательный это видит сразу. А вам что, очень хочется, чтобы все вас принимали за поляка? Зачем вам это нужно?
– Нет, нет, нет! – рассмеялся Андрей. – Просто любому человеку интересно узнать, каким его видят другие. Разве не так? Да, я из России. Меня зовут Николай Хмелин, я школьный преподаватель географии и физкультуры. Получается, мы с вами коллеги? Кстати, позвольте и мне проявить некоторую проницательность. Можно? Я тоже, лишь мельком взглянув на вас, сделал кое-какие выводы. Например, мне почему-то кажется, что у вас в душе таится давняя обида на мужчин. Вероятно, это связано с вашим бывшим спутником жизни. И теперь вы подсознательно относитесь ко всем без исключения мужчинам с некоторым подозрением. В душе именно сильный пол вы считаете главным виновником всех бед и напастей, выпадающих на долю женщин. Я не слишком заврался в своих предположениях?
Ответом ему был замерший, даже несколько ошеломленный взгляд. Женщина смотрела на своего соседа, не говоря ни слова. Было похоже на то, что этот незнакомец, сам того не ведая, вскрыл один из потайных уголков ее души, куда, вероятно, она и сама заглянуть побаивалась. Поскольку молчание затянулось, Лавров, чуть разведя руками, добавил:
– Прошу простить, если сказанное мною в чем-то причинило вам боль…
– Да, ничего, ничего… – Женщина продолжала смотреть на него удивленным взглядом. – Хм… Вы, случайно, не ясновидящий? Что еще вам удалось узнать о моем прошлом? Кстати, а будущее предсказать не беретесь?
– Нет, не берусь, – от души рассмеялся Андрей. – А говоря о прошлом, могу лишь предположить, что, наверное, именно из-за происшедшего с вами жизненного катаклизма вы и пошли в общественную организацию, занимающуюся проблемами этих самых падших созданий. Кстати, не исключаю и того, что одна из таких особ и стала его причиной. Верно? И вот вы решили, по мере возможности, бороться с системой закабаления и превращения женщин в живой товар. Именно в ней вы видите корень своих былых горестей. Ну, а осознание того, что вы ей противостоите, дает вашей душе какую-то анестезию…
Слушая его, попутчица смотрела в окно с чуть заметной усталой улыбкой, как бы полностью уйдя в себя и отрешившись от всего сущего. Но когда Лавров закончил говорить, она кивнула и с оттенком горечи в голосе согласилась:
– Да, вы абсолютно правы. У меня в душе навсегда осталась обида на человека, которого я когда-то, можно сказать, боготворила. Мой Вацек, которого я считала лучшим из мужчин, образцовым отцом и семьянином, оказался таким же, как и все.
Услышав категоричное «как и все», Андрей не смог сдержать ироничной улыбки.
– Да, да, пан Хмелин, я не оговорилась – как и все. Мой жизненный опыт позволяет мне сделать такое заключение. Я уже не раз убеждалась, что внешне даже самый приличный мужчина в душе склонен к адюльтеру. Разве не так? Однажды, когда я с детьми поехала в гости к своим родителям, Вацлав привел домой грязную, простите за грубое слово, тирку. Так у нас называют самых дешевых девиц, которые обслуживают дальнобойщиков за доллар в час. Об этом мне рассказали мои соседи, опасаясь, что он мог от нее заразиться СПИДом и передать его мне. Такой низкой измены я простить не смогла. Мы расстались. Ой, матка боска! Похоже, я как-то не к месту разоткровенничалась… Простите! Я, наверное, утомила вас описанием своих проблем…
