Мальтинский мог бы дать задание мужикам, и его диванчик превратили бы в настоящее чудо. На зоне мужики рукастые, и времени навалом, работу делают основательно, не спеша. Но зачем выделяться? Не надо, чтобы начальство видело, как ты обустраиваешь свой быт. Хватало уже того, что хозяин подписал ему разрешение на трехсменное пребывание в промке. Такая лафа мало кому обламывалась. По зоновским меркам Мальтинский высоко взлетел, и не стоило ему плодить завистников. Вот и оставался диванчик скрипучим и неказистым, с порванной обивкой. Главное для зэка – стать неприметным, превратиться в человека-невидимку.
Шмон случился, как и обещал хозяин, основательный. Перетрясали все, до чего только у дубаков дошли руки. Мальтинский подбросил в известные ментам тайники пару фотографий полуобнаженных красавиц, вырезанных из журнала. Найдут и успокоятся. До его тайника под самым потолком они не добрались. А если и добрались бы, тот все равно уже был пуст.
Ровно через неделю в шушарку к Мальтинскому заглянул Карл, принес журнал «Иностранная литература», от предшественника Семену Борисовичу досталась подшивка за три года. Как не терпелось Мальтинскому спросить о судьбе денег! Но сдержал себя. Как ни в чем не бывало нарядчик закипятил электрический чайник, достал из тайника белый хлеб в пластиковом пакете и стеклянную банку с красной икрой.
– Вот масла только нет, – вздохнул шерстяной и, подыгрывая смотрящему, спросил: – Понравилось чтение?
Он от волнения даже не помнил, что посоветовал прочитать Карлу.
– Ничего себе, но за колючкой серьезную литературу читать не получается. Чувствую, что классная вещь, а раздражает.
– Я могу и детективов подыскать, тоже неплохие попадаются.
– Детектив? Не стоит, – улыбнулся Карл. – Мне что про наших ментов читать, что про американских копов – все едино. Не бывает хороших ментов.
Смотрящий ел немного. Больше налегал на чай, заправленный сладкой сгущенкой.
– Из дому тебе пишут? – спросил он.
– Кто мне писать станет? С женой мы еще два года назад развелись. Родителей нет.
– Компаньон твой не писал?
Мальтинский напрягся.
– Чего ему писать?
– Иногда люди глупости делают. Ты чего не спрашиваешь, дошли деньги или нет?
– А дошли? – вырвалось у Семена Борисовича.
– Ты как думаешь?
– Не томи, Карл, – сдался Мальтинский, – я ни есть, ни спать не могу. Каждую секунду об этом думаю.
– Дошли до него деньги.
– Не удивился он моей просьбе?
– Откуда я знаю? Не я же сам ему их в руки передал. Теперь жди, что из этого выйдет.
Миновали два месяца, в течение которых Мальтинский запретил себе вспоминать о хозяине и его деньгах. Тот сам о себе напомнил. Пригласил в кабинет. Взгляд подполковника Крапивина всегда оставался строгим, понять по его глазам, доволен он или раздражен, было невозможно.
– Ну что, осужденный Мальтинский? – спросил Крапивин после доклада, сделанного по всей форме.
– Все хорошо, гражданин начальник, – пожал плечами Мальтинский. Он помнил о дистанции, отделяющей его от начальника зоны, но уже не заискивал.
– Твой приятель привет тебе передавал. Был я у него в Москве. Теперь он сам приезжать сюда станет. Тебе свиданка еще не скоро положена, но можно устроить.
– Спасибо, – вяло отреагировал Мальтинский, – у меня родственников нет.
– А друг твой сказал, что сестра к тебе на свиданку просится, – взгляд Крапивина оставался холодным, лишь голос выдавал насмешливые нотки, – родная сестра, – уточнил он.
Только сейчас Мальтинский окончательно поверил в свое спасение, поверил в то, что будущее у него есть. Если сам Крапивин готов под видом родной сестры запустить к нему на зону бабу для развлечения, то, значит, все сложилось наилучшим образом.
– Мы с ней сводные брат и сестра, – соврал Мальтинский, – от разных отцов, не думал, что она обо мне вспомнит.
– Не хочешь с ней встретиться?
– Хочу.
– Пиши заявление.
Не прошло недели, как Мальтинский получил долговременную свиданку с бабенкой-полупроституткой, которую ему подогнал московский дружок. Привезла она и харчей, и выпить. Семен Борисович особо не расслаблялся, выпил в меру, насытился женской плотью. Телка попалась умелая, она и мертвого могла бы соблазнить. Никогда раньше за собой Мальтинский не замечал особых сексуальных талантов. Теперь же, прокувыркавшись ночь напролет, кое-что оставил на утро. К тому же она была не дурой, у компаньона работала секретаршей на все случаи жизни. В перерывах между трахами отчиталась перед Мальтинским, как идут дела с бизнесом. Не бог весть какие прибыли, но дело его находилось на плаву.
Так и пошло. Хозяин оставался доволен Мальтинским, благодаря Семену Борисовичу его деньги крутились, приносили неплохой доход. Крапивин рвачом не был, для начальника зоны жил скромно, готовил пути к отступлению после выхода на пенсию. Что у него было на государевой службе? Служебная трехкомнатная квартира за колючей проволокой да служебный же «уазик» с водителем-срочником? А соблазнов много, но зоне деньги не берет только дурак или ленивый. Много брать опасно: переберешь лишку, останешься должен блатным – и круто тебя возьмут они в оборот.
Карл, хоть и захаживал к Мальтинскому, говорил с ним за жизнь и искусство, но никогда больше не возвращался к разговору о пачке долларов, словно и не было их. Крапивин же, однажды испытав Мальтинского, больше не рисковал, деньги в Москву возил сам, сам же и забирал, даже умудрялся через его фирму сбывать зоновскую продукцию.
Крапивин, когда уверился, что встрял в бизнес крепко, заговорил с Мальтинским о выходе на поселок. Мол, не стремись ты туда попасть, тебе и на зоне неплохо. Еще полгодика перекантуешься и уйдешь на досрочно-условное. И Мальтинский согласился.
Свиданки Семену Борисовичу перепадали регулярно – и краткосрочные, и длительные. Ни одной не упустил. Секретарша приезжала под видом сестры, страстная баба, чувствовалось, что она не только за деньги старалась, но и для собственного удовольствия.
Карл, хоть и понимал, в чем дело, однако в душу Семену не лез. В конце концов, Мальтинский не стучал, а то, что менту помогал, так это ж в бизнесе. Да и не стремился Семен блатным стать, а шерстяному такое занятие в самый раз, каждый выживает, как может.
Однажды так случилось, что выпало Карлу и Мальтинскому в одном заходе на свиданку идти. Никто специально этого не устраивал. К смотрящему отец приехал. А на свиданку обязательно подарок родственникам сделать надо. Кто сам что мастерил, кто покупал у других. Шкатулки резные, подсвечники, кольца, все, на что зона способна. Но не станешь же известному виолончелисту, интеллектуалу зэковские побрякушки дарить. Карл рассудил правильно, пусть сам отец решит, что ему нужно. Лучше всего деньги дать, что захочет, то и купит. Деньги на зоне ходят, и немалые, хоть это и строжайше запрещено. Но сами же менты смотрят на это сквозь пальцы. Чем иначе им платить зэки станут? Ножичками да шкатулками самодельными? А на одну зарплату никто из дубаков уже давно не жил, отвыкли. Карл деньги особо и не прятал, свернул их, резинкой перетянул и в карман положил. Если шмонать серьезно станут, куда ни прячь, найдут.
