«И тут зэковская привычка сказалась – доводить до совершенства все, что попало в твое владение. Если уж шлифовать лезвие самодельного финского ножа, то до зеркально блеска, если вырезать из дерева, то кружева».
На крыльце дома сидел мужчина чуть помоложе Карла и держал на коленях недостроенный макет храма Христа Спасителя. Диковато смотрелась спичечная модель каменного собора. Работа так заняла мастера, что он не заметил гостей, стоящих у самой калитки. Пинцетом он поправлял коротенький кусочек спички, смоченной в клее.
Карл гулко постучал костяшками пальцев по металлической трубе – стойке забора.
Жакан резко поднял голову, блеснули отраженной синевой неба глубоко посаженные глаза, руки безвольно повисли вдоль тела. Было видно, что хозяин гостю не очень рад.
– Жакан! – Карл, не дожидаясь, а может, и наперед зная, что приглашения не последует, перешагнул воображаемый порог участка, вторгся в частные владения. Его не смущала реакция хозяина.
– Будь здоров, – ответил Жакан, при этом он смотрел на Бунина, тот, толком не представляя, как следует себя вести, кивнул. Так делает человек, не собирающийся долго задерживаться.
– Привел пацана, дом твой показать. Говорю ему, что ты смастерил еще одно чудо света.
– А чего его смотреть? Не музей, – глядя на Карла исподлобья, отвечал Жакан.
– Хотел, чтобы к тебе не ходили смотреть – надо было не выхериваться. К моей халупе экскурсии не водят. Самому иногда на нее смотреть стремно.
– К своему привыкаешь. Даже если своя жена красавица, чужая все равно лучше кажется.
– Я просто так приехал, поглядеть, как огурчики-помидорчики растут, по-соседски зашел, – усмехнулся Карл, – а ты встретить не хочешь.
– Огурчики уже отошли, а помидорам сезон еще не настал. Каждому овощу – свое время. Ты просто так ничего не делаешь. Напомнить решил? – лицо Жакана помрачнело.
– Это ты сказал. Не я. Заходи ко мне, посидим, перетрем.
Жакан еще колебался. Но Бунин уже безошибочно почувствовал, было что-то в прошлом двух пожилых мужчин такого… Причем Жакан не опасался Карла. Не было страха. Старый зэк давно уже отбоялся свое. Его слегка выцветшие глаза насмотрелись и смерти, и страданий, видели они оскаленные пасти разъяренных собак конвоя, ножи и заточки в руках с синими наколками обезумевших от ненависти зэков. Даже нацеленный на него пистолет не вывел бы его из задумчивости.
Наконец-то Жакан позволил себе улыбнуться, не часто улыбка появлялась на его губах, не каждого он привечал.
– Уговорил, – голос звучал хрипло, простуженно, – но с условием – угощение за мной. Будем считать, что ты у меня в гостях.
Бунин не сразу понял смысл, который Жакан вложил в свое условие. Лицо Карла напряглось. Сделав над собой усилие, законный согласился.
– Хорошо. Сидим у меня, угощаешь ты.
И вот тогда до Бунина дошло – Жакан дал понять Карлу, что не сделает глотка, не откусит кусочка от угощения, купленного за воровские деньги. Выставить такую претензию Карлу мог осмелиться только отчаянный человек. После этих слов другой мог бы не дожить до вечера.
– Запасы у тебя большие?
– Мне одному много не надо, запасов не держу, – произнес Жакан, – а для гостей и привезти можно.
Он выкатил из сарая дорожный велосипед, к багажнику проволокой была прикручена проволочная корзина, такие выдают в магазинах самообслуживания.
– Корзинку ты в каком магазине покупал? – не выдержал Карл, поддел Жакана, намекая, что вещь если и не краденая, то «позаимствованная».
– На свалке нашел. Подремонтировал.
Беззвучно завращались хорошо смазанные педали, заскользила лоснящаяся от солидола цепь, только песок скрипел под колесами.
– Вздорный старик, – бросил вслед Жакану Карл, хоть тот и был младше его.
– От такого и слышу, – ответил через плечо бывший блатной.
«Все. Теперь они поладят», – Бунин видел, что Карл уже безо всякой злости смотрит вслед Жакану.
– Я же говорил тебе – бывших блатных не бывает!
Хоть на словах Карл и Жакан не объяснились, но существуют жесты, взгляды, примирение произошло через них. Захоти Карл, он мог бы настоять и на том, чтобы в ход пошло его угощение. Но зачем? Более умный и удачливый уступает первым.
Жакан вернулся довольно скоро, вкатил велосипед в калитку на участок к Карлу. В проволочной корзине оказалось немало: полуторалитровое пластиковое ведерко с уже замаринованным мясом, немного копченостей, буханка свежего черного хлеба, две бутылки водки, минералка, пирожные по штуке на брата. Овощи и зелень бывший блатной прихватил со своего огорода.
Бунину как самому молодому пришлось заниматься мангалом. Сохшие уже несколько лет под навесом дрова взялись хорошо. Карл принес Николаю маленький граненый стаканчик с водкой и сказал:
– Смотри не сожги шашлык.
Сам же законный с Жаканом устроились под навесом, разговаривали негромко, так уж приучились на зоне, там каждое ухо может оказаться чужим, каждое неосторожное слово – последним.
Бунин подсел к ним, когда мясо уже было готово.
– Может, мне лучше побыть в стороне?
Жакан предоставил решать Карлу.
– Твой пацан, ты и думай.
– Останься.
К этому времени блатные успели найти общий язык. Жакан уже без церемоний курил сигареты Карла, даже не спрашивая, какими деньгами за них уплачено, его собственные лежали на краю стола, и о них он не вспоминал.
Законный выбрал момент, когда Жакан, уже сбросивший враждебность и напряжение, поднес к губам стаканчик с водкой:
– Семен Мальтинский объявился.
Жакан поперхнулся спиртным, закашлялся, водка полилась на землю. Карл похлопал его по спине.
– Отпустило?
Жакан вытирал слезившиеся глаза, сдавленный голос был еле различим:
– Не может быть.
– Я за базар привык отвечать. Не знаю, как теперь с этим у тебя.
– Ты его видел?
– Как тебя сейчас. Он немного лицо себе изменил, но его, падлу, и мертвого узнаю.
– А я-то гадаю, зачем ты мне про своего отца рассказываешь? Столько лет молчал…
– Всему приходит свое время. Я слышал, он и тебя на бабки кинул?
Лицо у Жакана даже перекосилось.
– Я об этом никому не говорил.
– Значит, кинул, – удовлетворенно кивнул Карл.
– На понт меня взял? Словно следак на допросе?
– Нет, не на понт. Я, Жакан, многое знаю, но всегда жду, когда время придет.
– Было такое… – вздохнул Жакан, – вскоре после того, как я на волю вышел. Если бы не ты, Карл, до сих пор лямку тянул бы, если б только под вышку меня менты не подвели.
