– Это такая честь для меня… – слабым голосом проговорил Жильбер, пытаясь укрыться от его глаз в жалкой постели.
– Господин де Жюсье настоял на том, чтобы вас осмотреть, – сообщил Руссо, – и я принял его любезное предложение. Ну, дорогой доктор, что вы скажете о его груди?
Опытный анатом ощупал кости, внимательно исследовал грудную клетку.
– Внутренних повреждений нет, – сказал он. – Кто же вас так стиснул в объятиях?
– Смерть, – отвечал Жильбер.
Руссо удивленно взглянул на молодого человека.
– Да, дитя мое, вы изрядно помяты. Тонизирующие средства, свежий воздух, покой – и все пройдет.
– Только не покой… Этого я не могу себе позволить, – глядя на Руссо, проговорил Жильбер.
– Что он хочет этим сказать? – спросил де Жюсье.
– Жильбер – настоящий труженик, дорогой мой, – отвечал Руссо.
– Понимаю. Но в ближайшие дни работать нельзя.
– Я должен работать каждый день, потому что нужно на что-то жить, – заметил Жильбер.
– Вы не будете много есть, а лекарство обойдется вам недорого.
– Как бы дешево это ни стоило, я не приму милостыню, – возразил Жильбер.
– Вы – сумасшедший, – проговорил Руссо, – это уж чересчур! Я вам говорю, что вы будете вести себя так, как скажет этот господин, потому что он будет вашим доктором вопреки вашему желанию. Поверите ли, – продолжал он, обращаясь к де Жюсье, – он умолял меня не приглашать врача!
– Почему?
– Да потому, что мне это стоило бы денег, а он слишком горд.
– Как бы ни был горд человек, он не может сделать больше того, что в его силах… – возразил де Жюсье, с большим любопытством разглядывая выразительное лицо Жильбера с тонкими чертами. – Неужели вы считаете себя способным работать? Ведь вы даже не смогли добраться до этого оконца!
– Вы правы, – прошептал Жильбер, – я слаб, да, я знаю.
– Вот и отдохните, в особенности – душой. Вы в гостях у человека, с которым считается весь мир, кроме его гостя.
Руссо был доволен столь изысканной вежливостью важного сеньора и пожал ему руку.
– Кроме того, вас окружат родительской заботой король и принцы, – прибавил де Жюсье.
– Меня? – вскричал Жильбер.
– Вас, как жертву этого праздничного вечера. Узнав о случившемся, его высочество дофин отложил поездку в Марли. Он остается в Трианоне, чтобы быть ближе к пострадавшим и помогать им.
– В самом деле? – спросил Руссо.
– Да, дорогой господин философ, сейчас только и разговоров, что о письме дофина де Сартину.
– Мне ничего об этом не известно.
– О, это наивно и прелестно! Дофин получает ежемесячно две тысячи экю. Утром деньги все не несут… Принц нервно расхаживал и несколько раз справлялся о казначее. Как только тот принес деньги, принц послал их в Париж де Сартину, сопроводив прелестной запиской. Она была мне сейчас же передана.
– Вы видели сегодня де Сартина? – спросил Руссо с оттенком беспокойства, вернее – недоверия.
– Да, я только что от него, – отвечал де Жюсье с некоторым смущением. – Мне нужно было взять у него семена… Так вот, принцесса, – торопливо прибавил он, – остается в Версале ухаживать за больными и ранеными.
– За больными и ранеными?
– Да, ведь не один господин Жильбер пострадал. На сей раз народ лишь частично заплатил за удовольствие: говорят, что среди раненых много знати.
Жильбер слушал с неизъяснимым беспокойством; ему казалось, что имя Андре вот-вот сорвется с губ прославленного натуралиста.
Де Жюсье поднялся.
– Осмотр окончен? – спросил Руссо.
– Да, отныне вашему больному доктор не нужен. Свежий воздух, умеренный физический труд… Прогулки в лесу. Кстати.., я совсем забыл…
– Что именно?
– В это воскресенье я собираюсь заниматься ботаникой в лесу Марли. Не хотите ли пойти со мной, прославленный собрат?
– Скажите лучше – ваш недостойный почитатель, – поправил Руссо.
– Вот прекрасный повод прогуляться для нашего раненого… Берите его с собой.
– Так далеко?
– Это в двух шагах отсюда. Кстати, я отправлюсь в Буживаль в своей карете: я возьму вас с собой… Мы поднимемся по дороге Принцессы в Люсьенн, оттуда поедем в Марли. Мы будем делать частые остановки; наш раненый будет нести за нами складные стулья… Мы с вами будем собирать травы, а он подышит воздухом.
– Вы так любезны, дорогой друг! – воскликнул Руссо.
– Ах, оставьте! У меня тут свой интерес. Я знаю, что у вас готов большой труд, посвященный мхам, а я в этом направлении двигаюсь на ощупь: вы будете моим проводником.
– С удовольствием! – отвечал Руссо, пытаясь скрыть удовлетворение.
– Там нас будет ждать в тени завтрак среди прелестных цветов… – прибавил ботаник. – Ну как, условились?
– В воскресенье нас ожидает чудесная прогулка. Условились… Мне словно пятнадцать лет: я предвкушаю ожидающее меня удовольствие, – отвечал Руссо, радуясь, как ребенок.
– А вы, дружок, с сегодняшнего дня попробуйте понемножку вставать.
Жильбер пролепетал слова благодарности, но де Жюсье его не слыхал: ботаники оставили Жильбера одного, и он погрузился в свои размышления, но преимущественно в область страхов.
Глава 38.
ЖИЗНЬ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Руссо полагал, что совершенно успокоил своего больного. Тереза рассказывала всем соседкам, что, но мнению знаменитого доктора, г-на де Жюсье, Жильбер вне опасности. На самом же деле, в то врем», когда все успокоились, Жильбер подвергался жесточайшей опасности, которой он избежал лишь благодаря своему упрямству и мечтательности.
Руссо не мог быть настолько доверчив, чтобы не таить в глубине души прочно укоренившейся подозрительности, основанной на каком-нибудь философском рассуждении.
Зная, что Жильбер влюблен, и застав его с поличным в то время, как он нарушал предписания врача, он рассудил, что Жильбер способен повторить ошибки, если предоставить ему свободу.
По-отечески заботясь о молодом человеке, Руссо хорошенько запер чердачную дверь на замок, предоставив ему возможность in petto
21
лазать в окошко, но не позволяя выходить из комнаты.
Нельзя себе представить, до какой степени эта опека разгневала Жильбера. Она заставила его задуматься о будущем.
На некоторых людей противоречие оказывает плодотворное влияние.
Все мысли Жильбера отныне занимала Андре. Он мечтал о счастье видеть ее, наблюдать хотя бы издали за ее выздоровлением.
