Спасенный мальчуган таращился на него огромными глазами, норовя подняться.
– Сиди уж, мучачо, – проворчал Глеб по-испански, перевернул мертвое тело, выдернул нож с зазубренным обушком из замшевых ножен (эти парни были неплохо экипированы, прямо-таки Национальная гвардия) и разрезал веревки за спиной у парнишки.
– Вы кто, сеньор? – испуганно пролепетал мальчуган.
– Твой ангел-спаситель, мучачо, – скупо отозвался Глеб. – Но не уверен, что смогу вытащить твою задницу в следующий раз, так что будь осторожен. И прости, что не собрался раньше, позволил твоим товарищам умереть, – просто не успевал…
– Эй, что там у вас? – донеслось через вой ветра и плеск прибоя. Оставшиеся возле грузовика забеспокоились, правильно подметив, что на причале творится что-то незапланированное. – Мигель, Хосе, все в порядке?!
– Si! – хрипло выкрикнул Глеб и повалил парнишку на причал. – Лежи, не мерцай, скоро будут стрелять. У тебя имя есть?
– Умберто… – пискнул мальчонка. Он все еще не верил, что остался жив; ощупал себя и ойкнул от боли, когда коснулся затылка. Его нереально большие глаза сверкали в полумраке, как два изумруда.
– Отлично, – буркнул Глеб. – Какие у вас тут красивые имена… Значит, так, Умберто, плавать умеешь?
– Умею, – решительно закивал отрок.
– Уже лучше. Под водой держаться можешь?
– Могу…
– Готов не стонать, не ныть и, что бы ни случилось под водой, не отпускать мою ногу?
– Готов…
– Так чего же мы тут время теряем? Пошли…
Люди на берегу не на шутку растревожились. Сдавленное «si» их ни в чем не убедило. Заработал мотор, машина взгромоздилась на причал, дальний свет мощных фар принялся ощупывать мостки. От грузовика отделились размазанные тени, бесшумно устремились вперед. Простучала длинная очередь. Но на мостках уже остались только мертвые. Живые соскользнули в воду, камнем ушли на глубину…
Товарищи вытащили их из моря, поволокли под защиту остатков дебаркадера. Мальчишка задыхался, выплевывал воду, суетливо крестился, потом рухнул на песок и какое-то время отсутствовал в этом мире.
– Ну, ты, блин, даешь, командир, – как-то пристыженно лопотал Черкасов, натягивая на Глеба сухую рубашку. – Такую бузу поднял, скоро все демоны сюда слетятся… Хотя, знаешь, если честно, не так уж много народа ты спас. Ты уверен, что этому шкету не нужно сделать искусственное дыхание?
– Бедненький, худенький-то какой, – суетились возле паренька женщины и гадали, с какого конца за него браться и нужно ли это делать.
А на арене отгремевшего сражения царил хаос. Люди из грузовика давно обнаружили, что в их владениях кто-то похозяйничал, и это повлекло бурную реакцию. «Sicarios» остервенело палили по воде, гомонили, как чайки, усердно искали виноватого. Кто-то бежал по причалу туда, где все случилось, другие бежали в обратную сторону. Рычал грузовик, сноп света бил в море. Скатился с подножки водитель, истошно загавкал в трубку сотового телефона. Обстановка накалялась, и, похоже, в недалеком будущем вся окружающая местность могла превратиться в объект тотального прочесывания.
– Наделал ты дел, спаситель малолетних… – озабоченно протянула Маша и посмотрела на Глеба так, как никогда не смотрела. Этот взгляд ему, в принципе, понравился. Остальные тоже оказались не без глаз. Мишка скабрезно хихикнул, Любаша недоуменно пожала плечами:
– Удивляюсь, почему вы двое до сих пор не в койке…
Но тут мальчишка по имени Умберто очнулся, подскочил, ошарашенно стал разглядывать присутствующих, которые таращились на него не менее ошарашенно. Заморгал и постучал себя по вискам – не пропадет ли наваждение.
– Да, это немного странно, приятель, – согласился Мишка.
Услышав чужую речь, мальчишка впал в крайнюю степень недоумения. Потом забегал по кругу, бормоча под нос слова, похожие на заклинания, подбежал к краю волнолома, несколько мгновений вглядывался в царящую у пирса суету, – там опять рычали моторы, похоже, подъехала вторая машина, – потом бросился к Глебу, схватил его за рукав и забормотал, проглатывая слова:
– Не знаю, кто вы такие, сеньоры… и не мое это дело… но нам всем нужно отсюда убираться. Это люди Хорхе Льюча, они нагрянули сегодня в наш квартал, схватили мою сестру, старшего брата, соседей… Они не успокоятся, пока не схватят теперь кого-нибудь в отместку, будут обшаривать весь берег, пойдут по гостиницам…
– Ты знаешь, что нужно делать? – спросил Глеб.
– Идите за мной, не бойтесь; я знаю, где можно спрятаться…
Спецназовцы уходили в лихорадочной спешке, выбрались из дока, и Умберто повел их напрямик через свалку. Крики людей и гул моторов делались глуше, они перебежали пустырь, втянулись между ветхими строениями. Где-то в стороне остались причалы, петляющая дорога к мосткам. Потянулись грязные холмы, заросшие жухлой травой. Вскоре Глеб безрадостно отметил, что уже перестал ориентироваться. Лабиринты скал, какие-то чахлые постройки, заборы из ракушечника, остатки ржавого портового крана, невесть как оказавшиеся в удалении от моря. Впрочем, обойдя обросшую тленом сараюшку, Умберто повернул на девяносто градусов, и вновь почувствовалась близость моря – подул приятный ветерок, к запахам застарелых отходов и прелой травы стали примешиваться морские оттенки. Судя по всему, они находились в южной части лагуны Кабаро, вдали от пляжей, причалов и разбросанного по бухте городка.
Умберто ускорялся, и приходилось бежать за ним. Он ввалился в высокую траву и стал разгребать ее руками, как волны. Извилистый овраг, проход под кривобокой скалой, и возникло нелепое сооружение – наполовину бетонное, наполовину деревянное, с обвалившейся крышей. Они пролезли в здание через пролом в стене, включили фонарь, извлеченный из сумки почившей Шейлы. Мальчишка юркнул в коридор, заваленный обломками, шепнул, что спускаться по лестнице надо очень осторожно. Но осознать опасность не успели, и девушки узнали много новых русских слов, когда Мишка куда-то грохнулся, доламывая трухлявые перила. Урон ограничился синяками и потерей веры в искренность намерений «этого чертова Сусанина».
Они оказались в просторном сумрачном подвальном помещении, усыпанном известкой, заваленном кусками бетона и битым кирпичом. На уровне головы имелось продолговатое окно с выставленной рамой. В окно сквозило, колосились заросли бурьяна, подступающие к зданию.
– Здесь не найдут, – сообщил вспотевший Умберто. – Они не знают про это место, а мы с друзьями его излазили в детстве вдоль и поперек. Если кто-то придет, можно уйти через окно. Если придут в окно, можно уйти по лестнице…
Выражение «в детстве» из уст сопливого пацана прозвучало необычно, но как-то не хотелось иронизировать. На парнишку было жалко смотреть. Пока он действовал, куда-то рвался, увлекая за собой незнакомых людей, в нем еще теплилась энергия. Но теперь, когда пришли, подкосились ноги, он рухнул, закрыл лицо ладонями и взахлеб зарыдал. Спецназовцы смущенно переглядывались. Глеб пристроился рядом с мальчишкой, приобнял его за плечо.
