Махмуд ненавидел такие дни. Сам он почти не выходил из шатра, лежал на подушках и курил кальян. Командир приглашал на обед Дост-Мухаммада – чисто из вежливости. Его не очень интересовали рассказы о пакистанской жизни. Махмуд был горец-кочевник, горец-воин, горец-путешественник, совсем не похожий на своего отца-крестьянина, всю жизнь проведшего на одном месте, копаясь в пыльной земле.
Дост-Мухаммад, наоборот, старался сохранять приподнятое настроение. Он каждый день спускался к мавзолею и лично наблюдал, как Алекс и его мать Мириам совершают намаз. Он хотел рассказать его праведному деду, как воспитывал и оберегал его внука во время всей этой неприятной истории. Дост-Мухаммад считал это своей святой обязанностью, а репутация богобоязненного мусульманина еще никому в Пакистане не помешала. К тому же он следил за сербскими врачами. Им каждый день спускали веревочную лестницу, чтобы они могли подняться из ямы и провести медосмотр больных и раненых. Теперь сербов неотступно сопровождали два вооруженных человека: один – боевик Махмуда, другой – охранник самого Дост-Мухаммада. После всех процедур врачей отправляли назад в яму.
* * *
Солнце было в зените. Температура поднялась до максимума. В долинах в это время невыносимо жарко, но в горах прохладно и приятно. Люди Махмуда отдыхали. Сам командир в своем шатре, закрыв глаза, дремал на мягких подушках. Ему снилось море. Он с детства мечтал съездить в Пакистан и спуститься по великой реке Инд к океану, о котором ему столько рассказывали.
Махмуд вдруг открыл глаза – он услышал вдалеке лай. Что-то встревожило собаку пастуха, который недавно гнал стадо овец недалеко от лагеря боевиков. На шатер налетел порыв ветра, осыпав его сухим песком. За первым порывом прилетел второй. Ткань шатра затрепетала.
– Командир, – крикнул дозорный, – караван идет!
«Наверное, караван привез с собой этот ветер», – подумал Махмуд и, укутавшись в чатор, вышел из шатра.
По горной дороге цепочкой, один за другим, поднимались тяжело навьюченные животные. Ослов и лошадей погонщики вели под уздцы. Хотя лица людей были закрыты платками, некоторых из них – по походке и одежде – Махмуд узнал. Это были дехкане из ополчения Салада. Следом за караваном поднималась группа вооруженных всадников. У некоторых были пулеметы и РПГ. Среди них Махмуд увидел человека в белом вышитом золотом халате.
«Салад не слишком торопится», – подумал командир лагеря.
Ветер все усиливался. Он дул со стороны каравана, и это мешало следить за приближением людей Салада.
– Где Дост-Мухаммад? – спросил Махмуд у Рустама.
– В разрушенном селении.
– Пошли за ним Сарбуланда. И проверь шатер Салада, все ли там хорошо.
Хотя шатер был уже давно приготовлен и устлан коврами, Махмуд хотел еще раз убедиться, что все в полном порядке. Ведь он хотел встретить своего полевого командира как подобает.
Караван подходил все ближе и ближе. Ветер уже доносил фырканье уставших лошадей. И вдруг почти перед самым лагерем погонщики бросили животных и побежали врассыпную. Изумленные караульные, что стояли у входа в лагерь, увидели, как из кожаных мешков по бокам вьючных лошадей стали выбираться вооруженные люди. Это были воины Мустафы-Шурави. В это время «бойцы» из группы сопровождения каравана открыли огонь без предупреждения – караульные даже не успели понять, что произошло, не то чтобы среагировать и выстрелить в ответ. Тут же один за другим начали оседать на землю боевики, что стояли на других постах, по всему периметру лагеря. Пули невидимого снайпера ложились точно в цель, оставляя бурые отметины на головных уборах часовых.
К своему несчастью, Махмуд слишком поздно узнал человека в белом халате – это был телохранитель Мустафы-Шурави Абу-Бакр.
По лагерю ударили гранатометы. Несколько шатров и брезентовых палаток были разорваны в клочья. Один шатер сорвало с веревок и понесло по воздуху. Застрочили пулеметы, прошивая пулями всю площадь лагеря. Ветер с песком не давал боевикам Махмуда организовать сопротивление. И все-таки некоторым удалось залечь за камнями. Они начали беспорядочно палить в сторону каравана.
Тем временем сам Мустафа-Шурави, братья Кхандавар и Бахтавар, а с ними и переодетые моджахедами Батяня и капитан Столяров на лошадях обошли лагерь и открыли огонь с другой стороны.
Боевики Махмуда отползали, но укрытия у них не было. Некоторые пытались спастись бегством, но в ту же секунду падали, скошенные автоматными очередями. Другие летели кубарем вниз по горе, ломая руки и ноги.
– Командир, к лошадям! – крикнул Рустам.
На краю лагеря к кольям, вбитым в землю, были привязаны лошади. Некоторые из них сорвались и поскакали прочь от взрывов и выстрелов, другие испуганно ржали и метались.
Махмуд и Рустам вместе поползли между кустами и лохмотьями, оставшимися от шатров.
– Вперед! – скомандовал Махмуд.
Вдвоем они бросились к лошадям, но Рустам не добежал – он споткнулся и, вскинув руки, упал на каменный грунт. Из затылка у него сочилась кровь.
Перед атакой на лагерь Сабавун заранее выбрал место на возвышенности с хорошим обзором. Его задачей было уничтожить часовых, и он справился с ней на «отлично». Теперь снайпер Мустафы-Шурави был «свободным охотником», и рывок Рустама не ускользнул от его острого взгляда.
Следующим выстрелом Сабавун выбил из седла Махмуда. Командир гвардии Салада упал плечом в землю. Лошадь, почувствовав свободу, бешено понеслась вдаль. Держась руками за сердце и поджав ноги, Махмуд так и остался лежать без движения. Угасающий взгляд его открытых глаз был направлен на юг – где-то там плескался теплый Индийский океан.
– Теперь к врачам! – крикнул Батяня Мустафе-Шурави.
– Здесь Фаридун все зачистит, – сказал полевой командир братьям Кхандавар и Бахтавар, – ведите нас к зиндану.
* * *
Личный переводчик Махмуда Сарбуланд был уже на полпути к заброшенному кишлаку, когда услышал взрывы и выстрелы в лагере. Он спрыгнул с коня и постарался найти подходящее место, чтобы получше рассмотреть, что там происходит. Сарбуланд носил очки, поэтому ветер с песком не слишком мешали ему. По крайней мере, он сумел понять, что лагерь разгромлен и ввязываться в бой ему не стоит. Парень вскочил на коня и поскакал к заброшенному кишлаку.
Дост-Мухаммад отреагировал мгновенно.
– Собираемся и уходим! – приказал он своим людям. – Этих поднять, связать и с собой! – Дост-Мухаммад рукой показал на зиндан.
– Вы куда? – спросил Искандер.
Племянник Салада подошел к краю зиндана.
– В Пакистан, – спокойно ответил Дост-Мухаммад. – Можешь пойти с нами.
– Убегаете? Бросаете товар? – Искандер с ненавистью посмотрел на Дост-Мухаммада. – И даже не собираетесь прийти на помощь Саладу?
– Разборки между полевыми командирами – не мое дело, – резко ответил пакистанец. – Несите веревки, – приказал он своим людям.
