Тем временем в городе начался грабеж. Звенело стекло магазинных витрин, мародеры опустошали малочисленные офисы и богатые квартиры. Понять, кто грабит, было невозможно. Повстанцы ничем не отличались от жителей города.
Бамбучо Костяна проводил взглядом двух молодых людей с автоматами за плечами, они несли на головах компьютерные кресла. Следом за ними двое крестьян тащили выдранный «с мясом» кондиционер. С соседней улицы уже доносились женские крики, наверняка там кого-то насиловали. Вскоре над крышами взметнулось пламя пожара. Бамбучо Костяна понимал, что ситуация выходит у него из-под контроля, остановить грабителей и убийц он не мог, оставалось только делать вид, что все идет по плану. Коварный Глен Миллер куда-то исчез, по слухам, он находился в захваченном здании радиостанции.
– Не стоит вмешиваться, – твердо решил колдун, – во всяком случае, до полного взятия города.
Массивные двери мэрии не выдержали взрыва связки гранат, рухнули внутрь здания с грохотом, который был слышен за несколько кварталов. Повстанцы, оставив на площади с десяток убитых, волной закатились в холл. Коридоры наполнились криками, выстрелами, под ногами катались стреляные гильзы. Вскоре меткий пулеметчик вывалился из окна мезонина вниз головой. Мэра, его заместителя, трех технических работников и молоденькую секретаршу повстанцы вывели на площадь. Следом за ними прикладами выгнали разоруженных полицейских.
Все они предстали перед грозным Бамбучо Костяна. Колдун стоял на возвышении, сжимая посох, чуть слышно постукивали на его запястьях амулеты. Мэр упал на колени и протянул к колдуну руки:
– Господин министр, пощадите…
Бамбучо сузил глаза, и просивший о пощаде понял свою ошибку. Перед ним был уже не министр, а новый правитель страны. Но было поздно.
– Повесить его! – раздался истерический выкрик из толпы.
Крики мэра потонули в одобрительном гуле. Тут же нашлась веревка, а фонарей на центральной площади хватало. Вскоре, к удовольствию толпы, тучный глава города уже качался на осветительной мачте, а на его груди криво висел портрет Азариаса Лулу. Президенту кто-то успел пририсовать маркером рога.
Заместители мэра и секретарша не стали повторять ошибку бедняги, они сразу же признали в Бамбучо нового лидера нации. Чтобы потрафить своим сторонникам и выглядеть в их глазах справедливым, Костяна распорядился повесить двух полицейских, а остальных помиловал. Он даже пообещал увеличить им жалованье после победы над каннибалом, врагом африканского единства и всего прогрессивного человечества. А местное отделение патриотического союза африканской молодежи в полном составе вступило в ряды повстанцев.
Покинув горящий город, отданный на разграбление своему войску, колдун отправился на радиостанцию. Вскоре его пламенную речь уже слушали во всех окрестных деревнях по радиоприемникам с ручной подзарядкой.
– На столицу! Восстановим мир и порядок в нашем общем доме! Даешь африканский порядок! Духи предков с нами! – окончил свою речь колдун.
* * *
В тот самый день, когда на родине колдуна началось восстание, «Шевроле-Субурбана» неторопливо колесил по столице африканской страны. За рулем по-прежнему сидела молоденькая смуглая женщина, а солидного вида мужчина с рубиновым перстнем восседал рядом с ней. В отеле, где остановились ливийцы, соседний с заезжей парой номер занимали операторы прослушки из службы безопасности президента. Десятки микрофонов были тщательно замаскированы в гостиной, спальне и в туалете с ванной. Фиксировался каждый звук, каждое слово.
Не оставляли без присмотра иностранцев и на улице. Машины наружного наблюдения сменяли регулярно, чтобы не примелькаться. Правда, соглядатаи оставались прежними. Но глава МВД Набука Вабанда, в чьем ведомстве находилось управление охраны высших лиц страны, справедливо рассудил, что для араба все темнокожие на одно лицо. Неприметный старенький «Пежо» обогнул притормозивший у тротуара джип. Ливиец уже выбрался из машины.
– Сворачивай и стой, – прошамкал с набитым ртом тучный соглядатай своему худощавому напарнику.
«Пежо» тут же вильнул за угол. Тучный «топтун» быстро покинул машину. Ливиец тем временем уже успел угостить уличного торговца сигаретой и завел с ним разговор.
– Как тут у вас вообще живется?
Торговец насторожился, подобные беседы с иностранцами в стране не поощрялись.
– По-всякому, – воровато оглядываясь, проговорил он на плохом английском. – А что?
– Всякое в мире о вашей стране говорят. Вот, приехал с женой по делам, смотрим, хотим понять, что – правда, а что – ложь.
Торговец, заметив слоняющегося поблизости тучного «топтуна», безошибочно определил его профессию. В столице на центральных улицах разрешалось торговать только тем, кто регулярно стучал в спецслужбы.
– Вы же сами видите, – расплылся в улыбке торговец, – город чистый, порядок повсюду.
– Да, и девушки самые красивые во всей Африке, – фразой из официальной пропаганды дал подсказку ливиец.
– Главное, у нас порядок и стабильность. Я не боюсь своих детей на улицу выпускать. А все благодаря нашему президенту, – топорно пиарил Азариаса Лулу торговец. – У нас хоть днем, хоть ночью можно смело ходить по городу, не то что в соседних странах.
Даже тучного передернуло, он незаметно пригрозил болтуну кулаком, мол, надо тоньше обходиться. Но чего можно было ожидать от торговца-стукача.
Ливиец не перебивал, слушал внимательно, на прощанье купил местный сувенир – вырезанную из черного дерева мужскую голову на кожаном ремешке, подозрительно напоминающую всенародно избранного, и вернулся в машину.
Автомобиль наружного наблюдения плавно покатил за ливийцами. Тучный подкручивал ручку подстройки. Микрофонную пушку-сканер, замаскированную под зонтик, направил на заднее стекло джипа. Черный – под цвет кожи – наушник торчал из уха.
– Ну что? – поинтересовался худощавый напарник.
– Болтают. Вроде все им тут нравится. Правда, говорят, что народ живет бедно, но это, мол, для Африки вообще характерно.
– Конечно, характерно. Нам хоть и платят, но разве ж это деньги? Второй год зубы вставить не могу.
Через полчаса «наружка» сменила машину. За это время ливийцы успели заглянуть в аптеку и поинтересоваться ценой на презервативы и аспирин, купили местную прессу и устроились в открытом кафе, обсуждая прочитанное. Их интересовало многое, куда больше, чем обычных туристов. О своем бизнесе они даже не вспоминали.
Когда официант явился на кухню с записанным в блокнотике заказом ливийцев, там его уже поджидал тучный. «Топтун» тут же сверкнул краснокожим удостоверением, притянул официанта к себе за воротник не слишком свежей рубашки:
– Если ты вздумаешь их обсчитать…
Продолжения не требовалось, если говорил человек из службы охраны Азариаса Лулу, то возражений не поступало.
– Что заказали? – Блокнотик перекочевал в пухлые пальцы с удивительно нежно-розовыми ногтями. – Покажи, какая у вас пицца?
