– Извини. Дай-ка я с ним поговорю, – сказал Антон.
Он отвел немца в сторону и попросил подойти Веронику.
– В общем, делаем так. Танк разбираем до винтика. Потом на грузовиках перевозим на пункт приемки металлолома, к Багратионовску. Там у меня все давно схвачено. Не впервой по железке везу. До Багратионовска доставим грузовиками. А потом – вагонами в порт. На таможне к металлолому претензий не будет. Чуть что – «подмажем», – он потер большим пальцем руки – средний и указательный. – Есть кого умасливать.
– Я, я, – поддакнул немец.
– Слушай сюда. Металлолом чаще везут в Эстонию, а там переправить в Германию вам будет проще простого.
– Корошо...
– Значит, я вывожу в Эстонию. А вы из Эстонии к себе, куда хотите.
– Да. Это резонно, – подтвердил Фердинанд.
– Значит, по рукам? – воскликнул Антон.
– По рукам... – согласился барон. – Однако насчет Эстонии мне надо переговорить.
– Если не Эстония... то можно в Клайпеду. В Литву... Но это будет с задержкой.
– О, да .... Эстония лучше подходит. Только мне надо поговорить кое с кем.
– Ты скажи, блин, танк берешь? – с нетерпением спросил Антон.
– Танк беру, – не устоял Фердинанд от такого натиска.
– Ну, и слава Богу. Тогда переходим к банкетной части нашей поездки...
28
– Здрасьте, Антонина Тимофеевна, – Наташка-соседка поддерживала стекло, а ее сожитель, стоя на табуретке, забивал молотком пробитые маленькими гвоздиками рейки.
– А я думаю, кто здесь стучит? – сказала Антонина Тимофеевна.
– Не беспокойтесь, это мы, – Наташкин сожитель во рту держал маленькие гвоздики, поэтому улыбка у него получилась кривоватая.
– Молодцы, – похвалила Антонина Тимофеевна.
– Это Сашка молодец. Он решил для всего подъезда что-нибудь хорошее сделать.
– С соседями надо дружить, – заключил Сашка.
Он прицелился и стукнул молотком.
– Еще бы замазку, тогда совсем бы не продувало.
– Сын приедет, я у него спрошу, – предложила Антонина Тимофеевна.
– А как он? – вежливо полюбопытствовал Сашка.
– В командировке. На этот раз где-то далеко. Письмо еще не дошло, – в словах Антонины Тимофеевы зазвучали грустные нотки.
– Сашка хочет с ним познакомиться, – весело пролепетала Наташка. – Все таки они оба – десантники.
– Да, обязательно познакомимся, – поддакнул Сашка.
Открылась подъездная дверь, по ступенькам поднялась соседка, жившая двумя этажами выше.
– Здравствуйте, Антонина Тимофеевна.
– Здравствуйте, Виктория Филимоновна, – ответила мама Локиса.
– Как живете, Виктория Филимоновна? – вежливо сказала Наташка, а Сашка как-то сгорбился, сделал вид, что очень занят работой.
– Ремонтируешь? Правильно, – учительским тоном проговорила Виктория Филимоновна. – Пора уже за ум браться.
– Да он у меня давно за него взялся, – защитила своего кавалера Наташка.
– А вы видели, – Виктория Филимоновна не обратила внимания на слова Наташи, – во двор телевидение приехало. Что-то снимают.
– Пошли домой, – Сашка слез с табуретки, – готово.
Он подхватил табуретку.
– Молодец, – похвалила его обрадованная Наташка. – Пошли. Будем чай пить. До свидания, Антонина Тимофеевна и Виктория Филимоновна.
Сашка первый заскочил в дверь. Наташка догнала его, ущипнула за бок:
– Что, тебе до свидания жалко сказать?
– Ой, блин, забыл.
Сашка высунул голову из двери и затараторил:
– До свидания, Антонина Тимофеевна и Виктория Филимоновна.
– До свидания!
– До свидания!
Сашка закрыл дверь, звякнула защелка.
– И что у нас во дворе-то снимать? – удивлялась Виктория Филимоновна. – До свидания.
– До свидания, – Антонина Тимофеева хотела закрыть свою дверь, тут в подъезд впорхнула девушка с микрофоном, а за ней зашел бородатый мужик. Он нес видеокамеру «Сони».
– Одну минуточку, – воскликнула девушка. – Одну минуточку, вы не знаете, где живет Локис Антонина Тимофеевна?
– Знаю.
– Покажите, пожалуйста.
– Поднимайтесь ко мне. Это я Антонина Тимофеевна Локис.
Девушка с микрофоном, бородатый мужик с камерой и еще осветитель – с лампой на ножке, по очереди вытирая ноги, зашли в квартиру Антонины Тимофеевны.
– Проходите в комнату.
– Так, работаем, – сказала девушка. – Терентий, возьмите прихожую, проходим за мной.
– Присаживайтесь, – предложила Антонина Тимофеевна.
В комнате стоял круглый стол, покрытый белой кружевной скатертью.
– Может, чаю? – спросила Антонина Тимофеевна.
– Нам ничего не надо. Вы сами присядьте. Мы вас снимем. Сначала вот так, просто. А потом со светом. Ну что, работаем, – скороговоркой объясняла девушка с микрофоном.
Она достала микрофон с косой цифрой «12».
– Мы находимся в квартире матери Локиса Владимира Олеговича... Того самого десантника, который подозревается...
– Что-нибудь с Володей? – встревоженно перебила ее Антонина Тимофеевна.
– Стоп... извините... Мы из Калининграда. Телеканал «Электрон» По – древнегречески электрон – это янтарь... Понимаете, наша область славится янтарем... Ваш сын гостил у нас. И сейчас никто не знает, где он... – было видно, что тележурналистка подбирает слова, и ей никак не удается сказать что-то самое главное.
– Терентий... Ну, иди расскажи... – тележурналистка вскочила, прошла в коридор, вернулась.
Телеоператор отложил свою камеру, присел на стул за круглый стол.
– Мы из Калининграда. Я – телеоператор Терентий Константинович Боровичников, – степенно начал он, – девушка с микрофоном – наша ведущая тележурналистка. В смысле не ведущая, а журналистка, очень хорошая, топовая, прям скажем. Звать ее Анастасия Голецкая. Может, слышали?
– Нет, – честно сказала Антонина Тимофеевна. – А что с Володей?
Терентий, насколько мог «обтекательно», чтобы щадить нервы матери Локиса, рассказал, в чем ее сын подозревается – про историю с убийством, про нападение на воинскую часть, на милиционеров, про угон государственной машины.
– Он вооружен и очень возбужден, – встряла в разговор тележурналистка Голецкая.
– Ваш сын может натворить таких дел, – продолжил Терентий.
– Только вы можете его остановить и не допустить наихудшего сценария развития событий, – взвизгнула тележурналистка. – Мы вас очень просим... Проявите сознательность. Исполните свой гражданский долг... Скажите нам в камеру: «Сынок, сдавайся». Это спасет чьи-то жизни.
