Он представил Дроздову кое-кого из команды центрального поста, причем командиру, казалось, было совершенно безразлично, офицер это или матрос. Моряки на центральном с головой ушли в свои приборы. Кажется, для них ничего не существовало, кроме этих циферблатов, шкал и индикаторов, отрешающих людей от всего мирского. Сколько майор ни бывал на подводных лодках, всякий раз удивлялся собранности подводников. На надводном корабле притомился от вахты – можно в иллюминатор взглянуть. Вон чайка резвится, вон островок на горизонте, вон шквалистое облачко по небу ползает. Полюбовался – какую-то разрядку получил. На лодке перед тобой только цифры, стрелки, риски и вентили. Куда головой ни крути – всюду они.
Дроздов незаметно следил и за командиром лодки. До чего заметна разница с командиром крейсера! На крейсерах командиры с горделивой осанкой, с орлиным зрением, настроенным на океанские дали, в щеголеватой фуражке, в ловко сидящем реглане и с непременным биноклем на шее. Не спутаешь ни с кем! Ну, а командир подлодки привык «складываться», ныряя в рубочный люк или переборочные двери, оттого чуть сутулится; он нетороплив, осмотрителен, говорит и даже командует, не повышая голоса, будто, повысив, рискует утратить основное преимущество своей лодки – скрытность. Он постоянно в кожаных перчатках, так как привык держаться за рукоятки перископа и не хочет при этом замазаться гидравлическим маслом.
Грубозабойщиков подвел майора к сидевшему у перископа юноше, похожему на студента.
– Капитан-лейтенант Ревунков, – произнес командир. – Обычно мы почти не обращаем на него внимания. Но подо льдом он станет самой важной персоной на корабле. Наш штурман. Ну, что, Геннадий, где мы сейчас?
– Здесь, – Ревунков ткнул пальцем в самую северную точку, высвеченную на карте Баренцева моря.
Грубозабойщиков остановился, чтобы взять у подошедшего матроса радиограмму, внимательно прочел ее. Потом дернул головой и отошел в дальний угол. Дроздов последовал за ним. Командир по-прежнему без улыбки глянул ему прямо в глаза.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Евгений Холмогорский, начальник дрейфующей буровой… Вчера вы сказали, что он ваш близкий друг?
Во рту у майора пересохло. Дроздов кивнул и взял у него лист бумаги с текстом. «В 09.45 траулер «Морозов» получил радиограмму, которую трудно разобрать, – говорилось в сообщении. – В сообщении указывается, что майор Евгений Иванович Холмогорский и еще трое из неназванных сотрудников погибли. Остальные, их количество тоже неизвестно, получили сильные ожоги. По отрывочным данным можно догадаться, что все уцелевшие находятся в одном домике и не в состоянии передвигаться. Удалось разобрать слова «пурга», но какова скорость ветра и температура воздуха, неизвестно. Немедленно после получения этой радиограммы «Морозов» несколько раз пытался установить связь с буровой, но безуспешно. По приказу покинул район лова рыбы и теперь движется к ледовому барьеру, чтобы действовать как пост радиоперехвата. Конец сообщения».
Дроздов сложил бумагу и вернул ее Грубозабойщикову.
– Мне очень жаль, Андрей Викторович.
– Евгений, – голос майора изменился до неузнаваемости, он звучал теперь сухо и безжизненно. – Таких людей, как он, встречаешь нечасто.
Ревунков, с тревогой на лице, сунулся было к нему, но Дроздов только отмахнулся. Он медленно покачал головой.
– Он должен выжить, – выпалил Грубозабойщиков. – Должен! Надо установить, где они.
– Пожалуй, они и сами этого не знают, – проговорил Ревунков. Он с явным облегчением сменил тему: – Это же дрейфующая буровая. Кто знает, сколько дней погода мешала им определиться с координатами. А теперь, по всей видимости, приборы пеленгации погибли в огне.
– Они должны знать свои координаты, пусть недельной давности. Зная довольно точные данные о скорости и направлении дрейфа, они вполне могут хотя бы приблизительно определить свое нынешнее положение. Пусть «Морозов» постоянно их запрашивает. Если мы сейчас всплывем, сумеем связаться с траулером?
– Навряд ли. Траулер находится на тысячи километров к северу от нас. Его приемник слабенький, чтобы поймать наш сигнал… Если хотите, можно выразиться иначе – наш передатчик слабоват.
– Установите связь с Полярным. Передайте, пусть любым путем свяжутся с «Морозовым» и попросят непрерывно запрашивать буровую.
– Но они и сами могут это сделать.
– Они не смогут слышать ответ. А «Морозов» может… С каждым часом он продвигается все ближе к буровой.
– Будем всплывать, – кивнул Грубозабойщиков. Он отошел от карты и направился к пульту погружения и всплытия.
10
Сидя в жестком подрессоренном кресле на борту «Блэк Хоупа», майор Стивенсон чувствовал, как деревенеют его ноги.
Он поерзал на сиденье. Твердая алюминиевая спинка врезалась ему в спину, затрудняя циркуляцию крови. Каждые несколько секунд он менял положение, но это не помогало. Хотелось одного – поскорее выбраться из этого дребезжащего металлического ящика. Они находились в воздухе уже полтора часа.
– Может быть, мы ошиблись? – прокричал он летчику, пересиливая шум мотора.
– Да нет, сэр, – прохрипел голос пилота в наушниках. – Где-то здесь.
Они взлетели из Галифакса точно по графику. Несмотря на приближение шторма и массивы пакового льда, операция казалась рутинной. Лодка и вертолет связывались по рации, приближались к месту встречи, и как только рубка показывалась над водой, Стивенсона на тросе опускали вниз.
Но никаких признаков присутствия лодки не было, не было даже намека на ее приближение.
Что это значит? Случайность? Невероятно. Не поняли друг друга? Исключено.
Он нажал кнопку связи на своем поясе.
– Вы запрашивали берег? – его тревога росла.
– Две минуты назад, – ответил пилот. – Они повторили сигнал. Лодка слышит их. Сэр! У нас осталось топлива на полчаса, и лопасти обледеневают.
Стивенсон посмотрел в окно. Ничего, кроме холодных серых волн с белыми барашками бурунов, упрямо взбивающих морскую перину.
Ему не нравилось здесь все – шум, вибрация, запах гидравлического масла. Он боялся, что это вызовет приступ клаустрофобии. Вертолет был противолодочной моделью и напичкан аппаратурой для обнаружения подлодок, включая черную параболическую антенну снаружи.
«А может, оно и к лучшему, если не найдем лодку, – подумал он, почувствовав облегчение. – На нет и суда нет? – Он тут же отогнал эту мысль. – Нет, задание должно быть выполнено».
Упакованный в промежутке между ручками кресел, майор был зажат между фюзеляжем и контрольной панелью со множеством лампочек. Резинометаллические подлокотники врезались в бока с двух сторон. К тому же его обрядили в водонепроницаемый спасательный жилет на случай, если вертолет окажется в воде.
– Ну что ж, попробуем еще раз, – сказал летчик.
Вертолет вновь зашел на круг.
