Генрих уже сделал шаг к двери, чтобы исполнить приказание Екатерины, но в это мгновение стенной ковер поднялся, и показалась белокурая головка г-жи де Сов.
– Ваше величество, это парфюмер Рене: вы приказали ему прийти.
Екатерина бросила быстрый, как молния, взгляд на Генриха».
Юный король слегка покраснел и почти тотчас же смертельно побледнел: он услышал имя убийцы своей матери. Поняв, что лицо выдает его волнение, он отошел к окну и прислонился к подоконнику.
Собачка зарычала.
В тот же миг вошли двое: тот, о ком доложили, и та, которая не нуждалась в докладе.
Первым был парфюмер Рене, который подошел к Екатерине со слащавой любезностью флорентийских слуг; в руках он нес открытый ящик, перегороженный на отделения, в которых стояли коробки с пудрой и флаконы. Второй была герцогиня Лотарингская, старшая сестра Маргариты. Она вошла в потайную дверь, ведущую в кабинет короля, дрожа всем телом, бледная, как смерть. Герцогиня надеялась, что Екатерина, которая вместе с г-жой де Сов рассматривала содержимое ящика, принесенного Рене, не заметит ее, и села рядом с Маргаритой, около которой стоял король Наваррский, закрыв лицо руками, как человек, который старается прийти в себя после обморока.
Но Екатерина обернулась.
– Дочь моя, – обратилась она к Маргарите, – вы можете идти к себе. А вы, сын мой, – сказала она Генриху, – идите развлекаться в город.
Маргарита поднялась; Генрих стал к ней вполоборота.
Герцогиня Лотарингская схватила Маргариту за руку.
– Сестра, – заговорила она торопливым шепотом, – герцог де Гиз, который хочет спасти вам жизнь за то, что вы спасли его жизнь, просил передать вам, чтобы вы не уходили к себе, а остались здесь!
– Что вы сказали, Клод? – спросила Екатерина, оборачиваясь к дочери.
– Ничего, матушка.
– Вы что-то сказали Маргарите шепотом.
– Я только пожелала ей спокойной ночи и передала сердечный привет от герцогини Неверской.
– А где эта красавица герцогиня?
– У своего деверя, герцога де Гиза.
Екатерина подозрительно посмотрела на сестер и нахмурилась.
– Клод, подойдите ко мне! – приказала она дочери.
Клод повиновалась. Екатерина взяла ее за руку.
– Что вы ей сказали?.. Болтунья! – прошептала она, стиснув руку дочери так, что та вскрикнула.
Хотя Генрих ничего не слышал, от него не ускользнула пантомима королевы-матери, Клод и Маргариты.
– Окажите мне честь и разрешите поцеловать вам руку, – обратился он к жене.
Маргарита протянула ему дрожащую руку.
– Что она сказала? – прошептал Генрих, наклоняясь к руке жены.
– Чтобы я не выходила из Лувра. Ради Бога, не выходите и вы.
Это была молния, но при свете этой на мгновение вспыхнувшей молнии Генрих увидел целый заговор.
– Это еще не все, – сказала Маргарита, – вот письмо, которое привез вам один провансальский дворянин.
– Господин де Ла Моль?
– Да.
– Спасибо, – взяв письмо и спрятав его под камзолом, сказал Генрих.
Отойдя от растерянной жены, он положил руку на плечо флорентийца.
– Ну как идет ваша торговля, Рене? – спросил он.
– Неплохо, ваше величество, неплохо, – ответил отравитель со своей коварной улыбкой.
– Еще бы, когда состоишь поставщиком всех коронованных особ Франции и других стран, – сказал Генрих.
– Кроме короля Наваррского, – нагло ответил флорентиец.
– Вы правы, мэтр Рене, черт вас побери, – сказал Генрих, – но моя бедная мать, ваша покупательница, умирая, рекомендовала мне вас. Зайдите ко мне завтра или послезавтра и принесите ваши лучшие парфюмерные изделия.
– Это не вызовет косых взглядов, – с улыбкой заметила Екатерина, – ведь говорят, что...
– Что у меня карман тощий, – со смехом подхватил Генрих. – Кто вам сказал об этом, матушка? Марго?
– Нет, сын мой, госпожа де Сов, – отвечала Екатерина.
В эту минуту герцогиня Лотарингская, несмотря на все свои усилия, не смогла сдержаться и разрыдалась. Генрих Наваррский даже не обернулся.
– Сестра, что с вами? – воскликнула Маргарита и бросилась к Клод.
– Пустяки, пустяки, – сказала Екатерина, становясь между молодыми женщинами, – у нее бывают приступы нервного возбуждения, и врач Мазилло советует лечить ее благовониями.
Екатерина еще сильнее, чем в первый раз, сжав руку старшей дочери, обернулась к младшей.
– Марго, вы разве не слыхали, что я предложила вам идти к себе? Если этого недостаточно, я вам приказываю, – сказала она.
– Простите, – отвечала бледная, трепещущая Маргарита, – желаю вашему величеству доброй ночи.
– Надеюсь, что ваше пожелание исполнится. Спокойной ночи, спокойной ночи.
Маргарита напрасно старалась перехватить взгляд мужа – он даже не повернулся в ее сторону, и Маргарита вышла, едва держась на ногах.
Воцарилось минутное молчание; Екатерина устремила пристальный взгляд на герцогиню Лотарингскую, а та молча смотрела на мать, сжимая руки.
Генрих стоял к ним спиной, но следил за этой сценой в зеркале, делая вид, что помадит усы помадой, которую преподнес ему Рене.
– А вы, Генрих, разве не собираетесь уходить? – спросила Екатерина.
– Ах да! – воскликнул король Наваррский. – Честное слово, я совершенно забыл, что меня ждут герцог Алансонский и принц Конде! А все из-за этих изумительных духов – они одурманили меня и, сдается мне, отбили память. До свидания!
– До свидания! А завтра вы расскажете мне, как себя чувствует адмирал?
– Не премину. Ну, Фебея, что с тобой?
– Фебея! – сердито крикнула Екатерина.
– Отзовите ее, сударыня, она не хочет меня выпустить.
Королева-мать встала, взяла собачку за ошейник и держала ее, пока Генрих не вышел, а уходил он с таким спокойным и веселым лицом, как будто в глубине души не чувствовал, что над ним нависла смертельная опасность.
Собачка, отпущенная Екатериной Медичи, бросилась за ним, но дверь затворилась; тогда она просунула свою длинную мордочку под портьеру и протяжно, жалобно завыла.
– Теперь, Карлотта, – сказала Екатерина баронессе де Сов, – позовите герцога де Гиза и Таванна – они в моей молельне; вернитесь с ними и посидите с герцогиней Лотарингской: ей опять нехорошо.
Глава 7.
НОЧЬ 24 АВГУСТА 1572 ГОДА
Когда Ла Моль и Коконнас закончили свой скудный ужин, – скудный, ибо в гостинице «Путеводная звезда» куры жарились только на вывеске, – Коконнас повернул на одной ножке свой стул, вытянул ноги, оперся локтем о стол и, допивая последний стакан вина, спросил:
