– А-а! Не дома? – переспросил Ла Моль, как-то странно посмотрев на Маргариту.
– Ну да! Что ж тут удивительного?
– Не будет ли нескромностью, если я осмелюсь спросить, в каком монастыре вы переночевали?
– Разумеется, не будет: я не делаю из этого тайны – в Благовещенском. А что здесь делаете вы, и почему у вас такой встревоженный вид?
– Я тоже провел ночь не дома, а в окрестностях того же монастыря, а сейчас я разыскиваю моего исчезнувшего друга, и вот во время поисков нашел это перо.
– А это его перо? По правде говоря, его судьба и меня тревожит: место здесь недоброе.
– Ваше величество, вы можете успокоиться: это мое перо; я потерял его в половине шестого утра на этом самом месте: тут на меня напали четверо разбойников и, кажется, хотели убить меня во что бы то ни стало.
Маргарита сдержалась и ничем не выдала сильного испуга.
– Ах, вот как! Расскажите, как было дело! – сказала она.
– Очень просто. Как я имел честь доложить вашему величеству, было часов пять утра...
– Что? – прервала его Маргарита. – В пять утра вы уже вышли из дому?
– Простите, ваше величество, но я еще не возвращался домой, – ответил Ла Моль.
– Ах, господин де Ла Моль, господин де Ла Моль, возвращаться домой в пять часов утра! Так поздно! Вы получили по заслугам, – сказала Маргарита с улыбкой, которая любому другому показалась бы лукавой, а торжествующему Ла Молю – обаятельной.
– Я и не жалуюсь, – почтительно кланяясь, отвечал Ла Моль, – и если бы меня за это даже растерзали, я все-таки чувствовал бы себя во сто раз счастливее, чем того заслуживал. Словом, поздно или, если угодно вашему величеству, рано я возвращался домой из одного чудесного дома, где провел ночь, как вдруг четыре грабителя с ножами неимоверной длины выскочили из-за угла переулка Мортельри и пустились за мной в погоню. Смешно, сударыня, не правда ли? Но что правда, то правда: я был вынужден обратиться в бегство, потому что забыл шпагу.
– Ах, понимаю! – ответила Маргарита с самым простодушным видом. – Вы возвращаетесь за своей шпагой?
Ла Моль взглянул на Маргариту так, словно у него мелькнуло какое-то подозрение.
– Я, конечно, вернулся бы туда, и к тому же весьма охотно, ибо у моей шпаги был великолепный клинок, но я понятия не имею, где этот дом.
– Как же так, сударь? – заметила Маргарита. – Вы понятия не имеете, где дом, в котором вы провели ночь?
– Да, и пусть меня унесет сатана, если я догадываюсь, где этот дом!
– Как странно! Ваше приключение – это целый роман!
– Совершенно верно, настоящий роман!
– Расскажите мне все!
– Это довольно длинная история.
– Ничего, у меня есть время.
– А главное, она совершенно неправдоподобна.
– Рассказывайте, рассказывайте, я как нельзя более легковерна.
– Вы приказываете, ваше величество?
– Приказываю, если это необходимо.
– Повинуюсь. Вчера вечером мы с моим другом, расставшись с двумя обворожительными дамами, с которыми мы провели вечер на мосту Михаила Архангела, поужинали у Ла Юрьера.
– Прежде всего, – самым естественным тоном спросила Маргарита, – кто такой этот Ла Юрьер?
– Ла Юрьер, – ответил Ла Моль, взглянув на Маргариту так же подозрительно, как и в первый раз, – это хозяин гостиницы «Путеводная звезда» на улице Арбрсек.
– Так, так, я вижу ее отсюда... Итак, вы ужинали у Ла Юрьера и, конечно, вместе с вашим другом Коконнасом?
– Да, с моим другом Коконнасом. Когда мы ужинали, какой-то человек вручил каждому из нас но записке.
– Одинаковой? – спросила Маргарита.
– Совершенно одинаковой. Там была только одна строчка: «Вас ждут на улице Сент-Антуан, против улицы Жуй».
– А записка была без подписи? – спросила Маргарита.
– Не совсем: вместо подписи стояли три слова, три чарующих слова, трижды суливших одно и то же, а именно – тройное блаженство!
– Какие же это три слова?
– Eros, Cupido, Аmоr.
– В самом деле, прелестные имен! И вы получили то, что вам было обещано?
– О, гораздо больше, во сто раз больше! – с восторгом воскликнул Ла Моль.
– Продолжайте; мне страх как любопытно знать, что ждало вас на улице Сент-Антуан, против улицы Жуй.
– Какие-то две дуэньи с платочками в руках объявили, что завяжут нам глаза. Как вы догадываетесь, ваше величество, мы не сопротивлялись я смело подставили головы. Одна провожатая повела меня налево, вторая новела моего друга направо, и тут мы с ним расстались.
– И что же дальше? – спросила Маргарита, видимо, решившая разузнать все до конца.
– Не знаю, куда повели моего Друга, – отвечал Ла Моль, – быть может, в ад, но меня отвели в такое место, которое я принял за самый настоящий рай.
– Из которого вас, наверное, прогнали за чрезмерное любопытство?
– Справедливо, ваше величество, вы на редкость проницательны! Я с нетерпением ждал рассвета, чтобы увидеть, где я нахожусь, но в половине пятого ко мне вошла та же дуэнья, опять завязала мне глаза, взяла с меня обещание не поднимать повязки, вывела на улицу, прошла шагов сто и еще раз заставила поклясться, что я не сниму повязки, пока не досчитаю до пятидесяти. Я досчитал до пятидесяти и оказался на улице Сент-Антуан, против улицы Жуй.
– И что же дальше?
– А дальше я был в таком восторге, что не обратил внимания на четырех мерзавцев, от которых насилу унес ноги. И теперь, – продолжал Ла Моль, – сердце мое радостно забилось, когда я нашел обрывок моего пера; я его поднял, чтобы сохранить на память об этой райской ночи. Но меня мучит мысль о том, что сталось с моим товарищем.
– А разве он не вернулся в Лувр?
– К несчастью, нет. Я разыскивал его всюду, где он мог быть: и в «Путеводной звезде», и в доме для игры в мяч, и в других не менее почтенных местах, но нигде не нашел ни Аннибала, ни Коконнаса...
Тут Ла Моль грустно развел руками, плащ его распахнулся, и стал виден камзол с зияющими дырами, сквозь которые проглядывала подкладка, как в прорезях одежды щеголей того времени.
– Да ведь вас просто изрезали! – воскликнула Маргарита.
– Вот именно, изрезали, – ответил Ла Моль, не без удовольствия повышая цену опасности, коей он избежал. – Смотрите, ваше величество! Видите?
– Почему же вы не переоделись, вернувшись в Лувр?
– Потому что в моей комнате были посторонние, – отвечал Ла Моль.
– А как они попали в вашу комнату? – с величайшим изумлением спросила Маргарита. – Кто там был?
