— Что это за пещера? — спросил Хани. Голос его сделался тусклым и мертвым.
— Это Пещера Ночи. Именно отсюда выползает на остров Подземная Ночь, вы видели ее недавно в боковых пещерках.
— А что будет, если она поползет, пока мы здесь?
— Плохо будет, — коротко ответила Ториль.
Они спускались все ниже и ниже. Становилось все холоднее, от дыхания шел пар, как на морозе. Чани тер замерзающие руки, пытаясь согреться дыханием, но это плохо получалось. Хани хлопал себя по бокам — обрывки куртки совсем не защищали от холода. Лишь принцесса, ничего не замечая, упрямо шла вперед.
Но вдруг она резко остановилась. Дальше дороги не было — пещеру перекрывала огромная каменная глыба.
— Что это? — спросил Хани.
— Этого камня здесь быть не должно, — озадаченно сказала Ториль.
— Но он есть, — меланхолично заметил Чани. — И его надо как-то обойти.
— Как-то… Знала бы я, как. Другого пути нет, только по этому коридору, боковые уведут нас в огненные глубины.
— Попробуй сжечь его, — предложил Чани.
Принцесса грустно усмехнулась.
— Как Золотая Галера неподвластна Морскому Королю, потому что была сделана задолго до его появления на свет, так и эти камни неподвластны моему волшебству. Они много древнее, чем Тан-Хорез. Никто не может сказать, сколько тысячелетий этой пещере.
Хани, отупевший от бурных событий этого дня, неожиданно для себя зевнул и предложил:
— Давайте отдохнем, поспим. А разбираться после будем.
Ториль странно посмотрела на него — и согласилась.
— В эти пещеры не заходит никто, так что нам никто и не угрожает. Мы уже опустились ниже уровня Пещер Ночи, даже она не спускается в эти подземелья.
— А это что? — указал Чани на маленький значок, высеченный на камне.
Ториль побледнела, увидев четырехконечную звездочку, заключенную в круг.
— Ледяная звезда, — прошептала она. — Но как ему удалось опустить этот камень? Ведь он же трус. Или это только маскировка? И сработал здесь тот… Дайамонд был прав… — Вслух же она бодро сказала: — Не знаю, чепуха какая-то. Действительно, давайте спать.
Они выбрали на полу местечко посуше, хотя и оно было достаточно сырым, и легли, прижавшись друг к другу. Усталость переборола страх, и вскоре все трое крепко спали.
15. ЧЕРНЫЙ МЕЧ
Проснулся Чани от того, что ему почудился какой-то звук. Звук в этой гробовой тишине! Что-то вроде стука и скрежета железа по камню и глухого хлопанья. Он прислушался. Померещилось? От усталости можно и не такое услышать… Нет, снова раздался стукоток. Он толкнул локтем брата, тот приподнялся, протирая заспанные глаза.
— Чего тебе?
— Слушай.
Хани прислушался и замотал головой.
— Ничего не слышу.
— Кто-то долбит камень.
— Тебе приснилось… — начал было Хани, но замолчал, сам услышав отчетливое скрежетанье чьих-то когтей по камню.
Они решили разбудить Ториль, но она проснулась сама, услышав эти звуки.
— Кто это может быть? — спросил у нее Чани.
— Понятия не имею. В этих пещерах никто не живет.
Скрежет приближался. Принцесса достала Золотой Факел.
Хани от волнения начал мелко дрожать. Он вцепился в рукоять меча, сжав ее обеими руками.
Неожиданно скрежет стих.
Все трое, затаив дыхание, напряженно вглядывались в зеленоватое мерцание пещеры.
— Добрый, знаете ли, денек, — внезапно прозвучал негромкий, чуть хрипловатый голосок откуда-то сверху, заставив их всех вздрогнуть. — Чем это, интересно, вы тут занимаетесь?
Путники вскинули головы. На потолке, цепляясь когтями за неровности камней, сидела большая птица. Ее оперенье отливало зеленью, на голове была красная шапочка с хохолком. Но больше всего впечатлял клюв — длинный, острый, он сверкал, как полированная сталь.
— Здравствуйте, — машинально ответил Чани. — Сидим тут.
Птица посмотрела на них правым глазом, потом левым.
— Мне почему-то кажется, что вы меня обманываете. Это не самое лучшее место для отдыха.
— Посмотрите сами, — вежливо предложил Чани.
— Да, вроде бы так, — согласно кивнула птица. — Но я сомневаюсь…
Ториль спросила:
— Простите, а вы кто?
— Кто, кто… — неприветливо буркнула птица. — Живу я тут, вот кто. — Вдруг она настороженно завертела головой. — Прошу прощения…
Растопырив для равновесия крылья, она ловко сбежала с потолка на стену, еще раз прислушалась и начала долбить стену клювом. Посыпались снопы искр, веером полетели осколки, замелькали крошащиеся камни… И вот, уже наполовину скрывшись в выдолбленной дыре, птица вытащила из стены что-то ярко-оранжевое и отчаянно верещащее. Глотнула и, глубоко вздохнув, блаженно прикрыла глаза.
— Вот это да… — прошептал Хани.
Птица мирно задышала, по-видимому, заснув. Чани осторожно кашлянул, птица встрепенулась, взъерошив перья.
— Ах да… Так о чем мы?
— Простите, — изысканно вежливо сказала Ториль, — вы так ловко долбите камень…
— Да, — немного самодовольно согласилась птица. — Что умею, скрывать не стану.
— Не могли бы вы пробить вот этот камешек? — принцесса указала на преграждавшую дорогу глыбу.
Птица подозрительно прищурила правый глаз.
— А зачем это?
— Чтобы еще раз полюбоваться на ваше несравненное искусство.
Птица засмущалась и расцвела.
— Всю жизнь долблю камень, но впервые меня хвалят.
— Вас не оценили, — с жаром подхватил Чани. — Ведь это редкое мастерство.
— Конечно, — согласилась птица. — Но зачем все-таки вам его нужно разбить?
— Мы пойдем дальше, — прямо сказала Ториль.
— Пойдете, пойдете… — пощелкала клювом птица. — Мне почему-то кажется, что вы меня обманываете. Здесь что-то не так. — Она прищурила левый глаз.
— Мы правда пойдем, — хором сказали Хани и Чани.
Птица вздохнула.
— Оно, конечно, так… Но что-то здесь не так…
Она подлетела к камню, примерилась и заработала клювом. Снова засверкали искры, во все стороны полетела каменная крошка. По камню побежали трещины, что-то захрустело, зашуршало. Потом все стихло, и птица, высунувшись из продолбленной дыры, подозрительно осведомилась:
— Нет, а вы в самом деле меня не обманываете?
