— Да ну ее, — сказал Александрии муж. — Уволишь ее, как
только захочешь. Обещаю тебе, сегодня или завтра я с ней поговорю. Развод
получить легко, делить с ней квартиру я не собираюсь.
— И напрасно, — язвительно проговорила Вика. — Ты имеешь
такое же право, как и она, ты ж там прописан…
— Я специально узнавал, Вик, — доверительно сообщил Андрей.
— Квартира приватизирована на ее имя, и в завещании оговорены какие-то условия.
Судя по всему, эта ее бабка была не промах, хотела внучку застраховать от
неприятностей с жилплощадью…
— Да х… с ней, с бабкой! — капризно протянула Вика. — Я
попрошу папаньку, и мне эту квартиру так отсудят, без всяких завещаний.
Они делят мою квартиру, подумала Александрa. B голове у нее
шумело, как с похмелья. Они хотят отнять ее у меня. А где тогда мне жить?
— Ну не сердись, — умоляющим голосом попросил Андрей. — Не
сердись. Ты умница, красавица, ты деловая женщина…
— А женат-то ты на ней! — плаксиво пробормотала Вика. — Ну
поговори ты с ней, ради бога, или я убью ее. Отравлю. Не доводи до греха.
Уверяю тебя, эта сука давно все знает. Все все знают. Просто она за тебя
держится, надеется, что ты останешься. Подожди, она тебе еще заявит, что
беременна, и ты тогда втюхаешься в миллион судебных разбирательств. Или будешь
по гроб жизни алименты платить. Я знаю этих сук, которые виснут на мужиках,
путаются у них под ногами, липнут к ним, потому что сами ни на что не способны.
Нищенка проклятая, как я ее ненавижу…
— Все будет хорошо, — заверил ее Андрей, — и очень скоро.
Убери ее с телевидения, если она так тебя раздражает. Уволь ее с волчьим
билетом, расскажи знакомым, что она у тебя деньги украла или идеи какие-нибудь.
Кассеты, например, Ты же все можешь, радость моя, и прекрасно знаешь всю эту
кухню. Ну что?..
Александра поняла, что ее судьбу давно определили. Ей от них
не уйти. Захотят — уволят. Или выгонят из квартиры. Или отравят. Или что там
еще…
Неожиданно дверь у нее за спиной дернулась, и Иван
Вешнепольский проорал совсем рядом:
— Александра!
Скрипнуло кресло, и в комнате все затихло.
— Сашка! — громче прежнего завопил в коридоре Вешнепольский.
— Ты где? Выходи, или я сейчас уеду. Сколько ждать-то можно?!
— Она что, здесь? — еле слышно спросила Вика. — Почему
Вешнепольский так орет?
У Александры оборвалось дыхание.
Какими-то остатками разума она поняла: если Иван сейчас
уйдет, тогда ей совсем пропадать. Вика найдет ее здесь и выставит вон, при этом
будет издеваться и потешаться над ней.
Это мгновение нужно пережить, приказала она себе. Просто
пережить, сейчас, сию минуту, а потом — будь что будет.
Непослушной, как будто чужой, рукой она оттолкнула кресло,
прикрывавшее ее убежище, и выбралась наружу. На застывшую в изумлении пару она
не смотрела.
Александра открыла дверь, когда Иван дернул ее в последний
раз, и почти что вывалилась наружу.
Иван не сразу ее узнал.
— Ты что? — спросил он, сообразив, что это Александра
Потапова.
— Я же говорила тебе, какая это подлая тварь, — слабым
голосом проговорила за ее спиной очнувшаяся Вика. — Конечно, она подслушивала. Ты
бы проверил, может, у тебя «жучки» в телефонах? Может, она давно ведет
наблюдение? Нет, ты видел эту сучку, а?
— Саш, ты что? — повторил Иван в полной растерянности.
Прижимая к себе пакет с хлебом и не оглядываясь на Ивана, не
поспевавшего за ней, Александра стремительно шла по коридору, все убыстряя и
убыстряя шаг. Не дойдя до лифта, она выскочила на лестницу и опрометью кинулась
вниз по ступенькам.
Они пили уже часа три. Пили и ревели.
Александре с ее «полетным весом», как деликатно
сформулировал когда-то сосед по даче, бывший летчик-испытатель, напиться было
труднее всех, хотя она очень старалась. Ладка набралась в два счета, а третья
лучшая подруга, субтильная Маша Вершинина, заливалась слезами два часа подряд,
и, как подозревала Александра, выплакала весь поглощенный алкоголь, так что он
пропал даром.
Лада узнала обо всем происшедшем сразу, когда появилась на
работе.
Вся редакция «Новостей» гудела, как осиное гнездо, в которое
только что наведался медведь.
Вика провела свою партию безукоризненно — от начала до
конца.
Во все перипетии минувшей ночи были немедленно посвящены
пять или шесть самых надежных подруг. Подруги отрабатывали расположение
всесильной звезды с исключительным рвением. Через два часа все «Останкино» было
ознакомлено с Викиной версией событий. Все знали, что Александра Потапова,
выслеживая своего несчастного мужа, забралась под стол в комнате «Новостей»,
чтобы поймать влюбленных с поличным.
Выскочив из-под стола в самый разгар трудного объяснения
двух благородных, но связанных обязательствами влюбленных — ибо какой-то муж
всегда маячил у Вики на заднем плане, — Александра Потапова устроила дебош и
непристойную драку. Она вцепилась в кроткую Вику, порвала на ней эфирный
костюм, испортила прическу, перевернула кресла и папки с бумагами. Даже Андрей
не мог ее утихомирить. С ней как будто сделался какой-то припадок.
Вы никогда не замечали? Может, у нее проблемы с психикой?
Вполне возможно и, знаете, даже скорее всего…
Утихомирить Потапову смог только подоспевший Вике на помощь
Вешнепольский, знаток восточных и разных прочих единоборств. Кое-как скрутив
хулиганку, он утащил ее из комнаты, но она вырвалась, прибежала обратно, но уже
рыдая и умоляя не выгонять ее с работы. Даже в своем болезненном состоянии
Потапова поняла, что Виктория Терехина, при всей ее кротости, не сможет терпеть
на работе буйнопомешанную.
Иван, в ночь улетевший на Кавказ, ни подтвердить, ни
опровергнуть ничего не мог. Шеф-редактор, пришедший утром на работу, обнаружил
в комнате «Новостей» полный хаос: разбросанные материалы, раскуроченные
кассеты, опрокинутые кресла и разодранные папки.
В этот момент остолбеневшему от изумления шеф-редактору
позвонила Вика, с точностью до секунды рассчитавшая время. Сообразить ему
ничего не дали. Специальный корреспондент Александра Потапова в течение часа
была уволена «за нарушение трудовой дисциплины».
— Радуйся, что уголовное дело не завели, — сказал Александре
Потаповой Михаландреич. — Хулиганство все-таки, не хухры-мухры…
Он все понимал, этот пожилой человек, проработавший на
телевидении тридцать лет.
