— Да! — отозвался Андрей, не осмелившись сказать, что ни на
какую тусовку он сейчас идти не может — ему просто станет там плохо…
— Кстати, — проговорила Вика, появляясь на пороге. Она была
в одной туфле, вторую осторожно, как драгоценность, держала в руке. — Я тебе
советую самому этот фильм не клеить. Ну, который как бы Вешнепольского. Найди
какого-нибудь козла, лучше всего безработного, и пусть он склеит, вроде по
Ванькиным материалам. Конечно, его посвящать ни во что не нужно. Но если что ты
ни при чем, ты кино не делал, ты виноват только в том, что как следует не
проверил информацию, которую тебе подсунул кто-то слева. С честными и
неподкупными журналистами, которые стремятся донести до народа истину, такое
бывает. Тебя простят…
— Да-да, — торопливо согласился Андрей, ненавидя трусливую
фальшь в собственном голосе. — Конечно. Мы с тобой это еще обсудим, хорошо,
Викуш?
Глубокой ночью, уже после того как он станцевал все
ритуальные танцы и Вика, вполне им довольная, мирно посапывала рядом, он
неожиданно придумал, как подстраховаться и прикрыть себя от возможных
опасностей. Даже странно, что эта мысль не пришла ему в голову раньше.
Зачем искать кого-то, кто сделал бы за него грязную работу?
Такой человек уже есть.
Похвалив себя за сообразительность, он попил на кухне воды
разумеется, из стеклянной бутылки, — на цыпочках вернулся в темную спальню и
осторожно забрался под шелковое одеяло. Волнения и тревоги этого вечера
наконец-то оставили его.
— Ну что, что? — торопила Лада. — Тьфу на тебя, Сашка, из
тебя слова не вытянешь! Что такого-то?
— Да ничего, — зашипела в трубку Александра, — просто я не
хочу это обсуждать, особенно по телефону. Я боюсь, он сейчас приедет, и мне
будет стыдно…
— Что за глупости! — возмутилась Лада. — Ну ладно, ты его
нам не показываешь, так хоть расскажи, как вы живете? Может, уже пора милицию
вызывать?
— Нет, еще не пора, — терпеливо ответила Александра. — Когда
будет пора, я скажу.
— Да, скажешь, дождешься от тебя такой милости, как же, —
пробурчала недовольная разговором Лада.
Она уже минут двадцать пыталась добыть у Александры
какие-нибудь сведения о ее новом муже, но Александра молчала, как партизан на
допросе. И это было совсем на нее не похоже. Обычно все три девицы свободно
обсуждали свои личные дела «на партсобрании», как назывались их коллективные
разговоры по душам.
— Ну, хоть чего-нибудь расскажи! — жалобно попросила Лада.
Так получилось, что ни она, ни Маша не присутствовали на
историческом бракосочетании Александры Потаповой и никому не известного типа «с
турецким именем», как выразилась Машина тетка, узнав обо всей затее. Маша
неожиданно слегла с каким-то ранним гриппом, пришедшим в Москву уже в ноябре, а
могущественный Васятка увез Ладу с собой в Париж, где открывалась европейская
художественная выставка. Александра «отдержала» все мероприятие в одиночестве,
и теперь девчонки изнемогали от любопытства. Александра с ужасом думала, что
будет, когда поправится Маша. Пока еще она была слаба, и бомбардировка по
телефону шла в основном из Ладкиного района.
— Ну что тебе рассказать? — скучным голосом спросила
Александра. — Я ведь уже сто раз говорила — ничего особенного не было.
Подписала я какие-то бумаги сроком на год. Кстати, спасибо тебе за Александра
Львовича. — Так звали юриста, который по Ладиной протекции и, как подозревала
Александра, на Ладины же деньги консультировал ее по вопросам семьи и брака. —
Очень толковый дядька, после того, как он просмотрел бумаги, я почувствовала
себя гораздо спокойнее.
— Ну?
— Ну и все. — Александра потерлась внезапно зачесавшейся
спиной о диван. — Потом нас в посольстве записали и… в загсе, ты ж понимаешь.
Все как у людей.
— И ты с ним сразу переспала? — Ладино любопытство раздувалось,
как воздушный шар над баллоном с гелием. Того и гляди лопнет.
— Сразу, сразу, — скороговоркой выговорила Александра.
Обсуждать эту тему она решительно не могла. Стеснялась.
— Ну и как? — не унималась Лада. — Кто лучше, он или
Победоносцев?
— Ладка, я тебя в последний раз прошу, заткнись, пожалуйста,
а? Я тебе все расскажу, когда смогу. Сейчас — не могу. Ну хоть режь меня!
— Но он хотя бы не извращенец? — Лада, как профессиональный
журналист, пыталась получить ответы на свои вопросы не мытьем, так катаньем. Но
Александра тоже была когда-то профессиональным журналистом.
— Нет, — сказала она со всей холодностью, на какую только
была способна в разговорах с Ладой. — Он не извращенец. Нормальный мужик, даже
приятный. В этом смысле…
— В каком? — переспросила неугомонная Лада.
— В постельном, — пояснила Александра. — Ладка, если ты
будешь так нахально ко мне приставать, я тебе его никогда не покажу, слышишь? А
я тебя знаю, ты тогда просто подохнешь от любопытства…
Чем-то эта фраза напомнила Ладе прежнюю Александру Потапову,
которую она знала с тех пор, как в первом классе их посадили за одну парту:
маленькую Сашу в бантах и оборках и маленькую Ладу с короткой мальчишеской
стрижкой и в юбочке, едва прикрывавшей попу.
Ладе казалось, что та Александра перестала существовать даже
не тогда, когда ее драгоценный Андрей решил, что она ему больше не нужна, и
недолго думая выбросил ее на помойку, а когда он женился на ней, преследуя свои
гнусные цели… Встречая его в коридорах и барах «Останкина», она демонстративно
отворачивалась, хотя Вика — Сашка этого не знала — и пыталась вызвать Ладу на
дружескую беседу.
На беседу Лада не могла не пойти. Она сидела напротив Вики в
полутемном уютном пресс-баре, покуривала, прихлебывала кофе и слушала Викины
откровения о высокой и чистой любви, посетившей их с Победоносцевым, о
невозможности изменить течение жизни или, наоборот, дважды войти в одну реку…
Вот тут, на реках и течениях, все дело и застопорилось. К их
столу стремительной походкой очень занятого человека подходил знаменитый
Васятка, которого знали в лицо не только все журналисты, но и «простые
россияне», как принято было писать в политических текстах.
Прижимая к уху мобильный телефон, он равнодушно кивнул Вике,
подставил Ладе для поцелуя вкусно пахнущую одеколоном и офисом, чуть
потемневшую от дневной щетины щеку и, закатив глаза, попилил ладонью по горлу,
давая понять любимой, как его достали неотложные государственные дела. Лада с
кокетливой торопливостью покидала в сумку сигареты и зажигалку и, прощебетав
что-то вроде «пардон, нам пора», последовала за Васяткой к выходу.
В конце концов, не одна Вика умела режиссировать
любительские спектакли…
