Опустив глаза на сцепленные руки, Филипп внимательно изучал,
как плещется свет в бриллианте обручального кольца.
Время шло.
Филипп молчал,
Месье Андрей выдохся, перечисляя все выгоды и достоинства
предлагаемого проекта. Упомянуты были также выборы в России, которые не за
горами, и чьи-то политические интересы.
«Куда вы лезете? В какие выборы?» — думал Филипп, изучая
бриллиант.
Не чувствуя никакого дискомфорта, он продолжал держать
паузу, наблюдая, как собеседники постепенно съезжают с проторенной дороги в
кювет — начинают перебивать друг друга, путаться и повторяться.
Майкл бросился на выручку, заговорил горячо и убежденно, и
Филипп позволил себе взглянуть на него.
— Одно из главных преимуществ проекта — его уникальность, —
убеждал Майкл. — В России пока нет подобных информационных структур, и если мы
первыми выйдем на рынок, то освоим огромные пространства. Холдинг будет
контролироваться непосредственно вами…
— Мной? — вежливо переспросил Филипп.
— Ну, разумеется, я имел в виду специалистов, работающих у
вас… — заспешил Майкл, ругая себя за оговорку.
Филипп взглянул на часы.
Развязка драмы близилась.
— Может, пора уходить? Что он на часы смотрит? — быстро
спросила Вика у Андрея и улыбнулась Филиппу шикарной улыбкой.
— Да подожди, он сам скажет, — отозвался Андрей с тихой
досадой.
«Уж я скажу!» — злорадно подумал Филипп.
Майкл, которого никто не слушал, распинался на заднем плане,
описывая достоинства проекта.
За толстой дубовой дверью кабинета послышались движение,
возня и нарастающий шум — смех и неуместно громкая речь. Бедный Майкл с
недоумением оглянулся, Филипп откинулся на спинку кресла, и тогда распахнулась
дубовая дверь, и улыбающийся дворецкий доложил по-английски, чтобы все сразу
было всем понятно:
— Ваша семья, господин граф!
Мимо него уже протискивался четырехлетний Патрик, следом за
ним — вихрь кудрей и бантов — почти трехлетняя Клодия, названная в честь бабы
Клавы, с кроликом Питером на буксире, потом радостно-возбужденный Ален,
волочивший за руку смущенную девушку, затем Алекс в строгом костюме, и замыкал
исход семьи Бовэ из дубовой кабинетной двери Мистер Билл, бело-рыжий сенбернар,
названный в честь американского президента, с которым Филипп дружил. Ошалевший
от счастья Мистер Билл скакал по бесценному паркету с грацией новорожденного
теленка, время от времени взлаивал от избытка чувств и слюнявил все вокруг.
Компания, заставшая главу клана и отца семейства в разгар
переговоров, на миг замерла в изумлении.
Майкл вопросительно улыбался. У Виктории Терехиной
отвалилась челюсть. Андрей Победоносцев превратился в соляной столб. И только
Филипп чувствовал себя совершенно непринужденно.
— Приехали? — спросил он, как бы не веря своим глазам, и, отшвырнув
кресло, распахнул объятия.
Первой бросилась к нему неискушенная во всякого рода
дипломатических тонкостях Клодия, за ней Патрик. Они наперебой вопили, что
приехал Ален и вот посмотри, что привез, и пробудет в Париже долго-долго, а
Моника работает с ним, и Ален обещал, что мы все вместе поедем в Дисней!
Ален, сообразив, что, очевидно, это не слишком ответственные
гости, раз отец допускает такой семейный перерыв в переговорах, тоже заорал и,
как в детстве, обнял его за шею. Дворецкий поймал наконец за ошейник Мистера
Билла. Тот горестно залаял гулким, как из бочки, лаем. Девушка, видимо
упомянутая детьми Моника, прыснула со смеху, и только Алекс стояла, напряженно
выпрямившись, и на ее губах таяла неуверенная, отстраненная улыбка.
Позади Филиппа что-то с грохотом упало. Он подозревал, что
это несостоявшийся телевизионный магнат Андрей Победоносцев свалился со стула.
Ален познакомил отца со своей девушкой. Филипп пожал
протянутую узкую руку, снял съехавшую шляпу с буйных кудрей дочери, подхватил
на руки Патрика, отдал шляпу тихо материализовавшейся в кабинете Глории,
гувернантке детей, потрепал подсунувшуюся морду Мистера Билла, протиснулся к
Алекс и наконец повернулся лицом к троице, сидящей за переговорным столом.
«Ну, вот он, — пронеслось у него в голове, — момент истины».
— Господа, — весело сказал он, — я хотел бы представить вас
своей семье.
Глория незаметно забрала у него из рук Патрика, Ален
вопросительно посмотрел на отца. Троица поднялась.
— Алекс, — заговорил Филипп, глядя жене в глаза, полные
тревоги и недоумения, — это госпожа Терехина и господин Победоносцев. Из
России. С Майклом ты встречалась.
— Хелло, Майкл! — улыбнулась Александра. «Господи, что
происходит?! — думала она лихорадочно. — Что он задумал, мой ненормальный муж?
Откуда он их взял?»
И тут же вспомнила: телеканал, Майкл, финансы, ее муж,
заключительное звено цепочки…
— Господа, — продолжал Филипп, — это моя жена Алекс. Дальше,
в порядке убывания, мой сын Ален, его подруга Моника, мой второй сын Патрик,
моя дочь Клодия. Господа из России приехали обсудить со мной вопросы
финансирования нового телевизионного канала, — объяснил он семье. — Мы закончим
максимум через полчаса. Я хотел бы, чтобы ты осталась, Алекс.
Дождь шел не переставая. По дороге в аэропорт она даже
жалела, что поехала без шофера. Она любила автомобили и ездила виртуозно, но
громадный, как гиппопотам, «Мерседес» Филиппа был слишком тяжел. Да и дети,
пристегнутые на заднем сиденье, проявляли, мягко говоря, нетерпение.
Она волновалась перед встречей с Аденом и его девушкой,
бегала по залу ожидания за Патриком и Кло, которые от обилия людей, витрин,
неописуемо волнующих тележек с багажом, эскалаторов и огней пришли в
восторженное состояние. А потом, завидев Алена, впали в настоящее буйство. Так
что домой вся компания прибыла в некотором изнеможении.
Андрей Победоносцев и Вика Терехина за столом в кабинете ее
мужа — смещение времени, искривление пространства — это зрелище потрясло ее.
Хорошо бы закрыть дверь и, открыв ее снова, убедиться, что
это всего лишь игра воображения.
Но они действительно находились в кабинете Филиппа! Вполне
реальные, непохожие на тени! Правда, у них были довольно странные лица. И вся
повадка сытых доберманов как будто стекла с них на пол, прямо на раритетный
английский ковер.
Александра внимательно изучала этот ковер. Просто не могла
оторвать от него глаз. «Красивая вещь», — уныло думала она.
