— Так вот, господа, — сделав над собой усилие, чтобы тотчас
же не выставить их за дверь, сказал Филипп, — мои сотрудники заняты сейчас тем,
что изучают инвестиционную привлекательность вашего проекта. Если они дадут
«добро», я буду участвовать в проекте.
Андрей отвел руку от лица и воззрился на Филиппа. Филипп в
свою очередь бросил на него беглый взгляд и продолжал:
— Я знаю, сколько денег вложено в этот проект. И знаю,
сколько вы уже успели украсть. Я не дам вам выйти сухим из воды и перекрою все
каналы, по которым к вам в карман текут денежки. Поверьте, это очень просто,
намного проще, чем вам кажется. Я уже кое-что предпринял. Вы не всесильны,
уверяю вас. Я не дам вам работать ни в одном смежном бизнесе: ни в рекламе, ни
в прессе, ни на радио. Как это говорят по-русски, Алекс? Шаг влево, шаг вправо
считается побегом и карается расстрелом? Вы будете делать то, что я вам скажу,
иного я не потерплю. Возглавлять канал, который я собираюсь купить, будет моя
жена. И если она сочтет возможным дать вам работу, она вам ее даст. Если нет,
то, вернув мне все вложенные в канал деньги, которые осели у вас на счетах,
можете считать себя свободными. Можете открыть чайную или торговать фруктами,
на ваше усмотрение. О решении госпожи Бовэ вас проинформируют позже.
Он поднялся из-за стола и взял Александру за руку. На Вику и
Андрея она так и не взглянула, и это очень задевало Филиппа.
— Не могу сказать, что встреча с вами доставила мне
удовольствие, — закончил Филипп. — До свидания, господа.
И он вышел из кабинета, широко шагая и, как на поводке, ведя
за собой Александру.
Дубовая дверь распахнулась, появился вежливый и невозмутимый
дворецкий, готовый проводить посетителей графа де Бриссара на улицу.
— Сань, да он не мужик, а пупсик просто! — завопила Ладка и
вскочила с дивана, колыхнув бюстом, который после рождения близнецов стал еще
пышнее. — Он стер в порошок Победоносцева! Господи, твоя воля, есть
справедливость на свете!
— Лад, не ори, Сашку разбудишь, — сказала вошедшая с
подносом Маша. Из-за маленькой Саши Вешнепольской они теперь все время путались
в именах.
Маша составила на столик кофейные чашки, сахарницу и вывалила
мороженое в яркой упаковке.
— Кому какое, разбирайте, — предложила она.
Александра прилетела накануне, в ночь. Ее встречал Иван, и
ночевала она у них на даче. Лада приехала из своей Костромы в одиннадцать утра,
всех перебудила, радостными воплями взбудоражила весь дом и до сих пор не могла
поверить, что Александра привезла такие потрясающие новости.
— А дети у тебя с кем? — спросила Александра, чтобы
чем-нибудь отвлечь Ладу от упоительных мыслей о страшной мести, настигшей
врагов.
— С Михайловым, конечно, — махнула рукой Лада. — Михайлов им
и мать, и отец, а я так… ехидна.
— Все ты врешь, — засмеялась Маша. Каждое лето она подолгу
жила в Ладкином доме на Волге и диву давалась, какая из ветреной подруги
получилась идеальная жена и мать. Недаром Васятка вкалывает на семью как
бешеный, а в свободное время только и делает, что развлекает сыновей и ублажает
их мамашу.
— Ну, вы приедете летом или нет? — допытывалась Лада у
Александры, послушно переключившись на другую тему. — Ты три года обещаешь, что
приедешь и детей привезешь. Конечно, куда нам до богатых и знатных, и в домике
у нас всего двенадцать комнат, и горничную мы вам справить не можем…
Александра захохотала и облилась кофе.
— Вот дура, — сквозь смех сказала она Ладе. — Приеду,
конечно. В прошлом году Клавка еще маленькая была, куда ее, к черту, тащить! —
Клавкой она звала дочь.
— Ты сегодня уедешь или останешься ночевать? — спросила
Маша, вытирая лужицу кофе, содеянную Александрой.
— Нет, поеду, — сказала Лада, сразу став озабоченной. — Рада
бы остаться, но у Васятки завтра встреча какая-то важная. Я ему нужна для
поддержания морального духа.
— В кроватке? — спросила Маша.
— А хоть бы и в кроватке, — беспечно ответила Лада. — Люблю
Михайлова в кроватке! И на полу тоже…
И они опять засмеялись.
— Значит, ты ехала четыре часа, чтобы вечером пилить
обратно? — недоверчиво спросила европеизированная Александра. — Из-за меня?
— Из-за тебя, душечка, — радостно согласилась Лада. — Из-за
тебя, милая. А за такие новости, что ты привезла, я бы двадцать часов за рулем
отсидела…
— Дорога плохая, снег идет… Осталась бы, — настаивала Маша.
— Ванька обещал пораньше приехать, мы бы выпили. Сашку уложили бы и посидели.
Тем более ты ее и не видела совсем…
— Хрен с ней, с дорогой, — возразила Лада, обгрызая мороженое
с пластмассовой палочки. — У меня машина — зверь.
Теперь она водила широкий, как океанский лайнер, «Лендровер»
и очень им гордилась.
«Лендровер», как и дом на Волге, был как бы символом новой
жизни спокойной, семейной, «детной». Для такой жизни нужна была большая,
устойчивая и проходимая машина. У Михайлова тоже был джип, на который он
обменял свой представительский «Фольксваген» — и по тем же соображениям.
— Ты мне лучше скажи, Потапова, что ты теперь с собственным
телевизионным каналом будешь делать? — Лада деловито облизала последние капли
мороженого и в поисках сигарет похлопала себя по карманам стильного джинсового
комбинезона. Маша поставила ей тяжелую хрустальную пепельницу и включила
кондиционер. С появлением маленькой Сашки они с Иваном старались меньше курить
в доме, и если уж курили, то под вытяжкой.
— Куда ты его засунешь? Эх, нам бы его пяток лет назад!.. —
вздохнула Лада, мечтательно затягиваясь. — Мы бы с Саней делали классное
телевидение, а Маня считала деньги. Она это умеет.
— Ага, — с иронией сказала Маша, — и не было бы ни мужей, ни
детей, ни собак, ни дома, ни яхты — одна сплошная работа.
Они помолчали.
— Когда Филипп провожал меня, у него было такое лицо, будто
я уезжаю навсегда, — задумчиво проговорила Александра. — Он сделал все это для
меня и из-за меня, а я даже не поблагодарила его.
— Больная! — фыркнула Лада.
— Нет, — раздумчиво произнесла Александра. — Нет. Просто дня
два-три назад я вдруг поняла, что мне нет никакого дела ни до Вики, ни до моего
бывшего благоверного. А Филипп думал, что есть. Черт возьми, он был совершенно
уверен, что та история до сих пор не дает мне покоя. Хотя я и сама так считала.
До самого последнего времени…
— А канал? — осторожно спросила Маша. — Ты же всегда мечтала
о телевидении. У тебя не сложилось несколько лет назад, и Филипп дал тебе
второй шанс. Да еще какой! Я совершенно уверена, твой муж считает, что ты не
смогла себя реализовать. Он, дети, чужая страна, его деньги не дали тебе
возможности делать то, что ты хочешь.
