— Я хочу тебя, Вейд. Я хочу заняться с тобой любовью и забыть обо всем, что случилось.
Потянувшись к нему, она поцеловала его, и этот горячий, влажный поцелуй заставил учащенно забиться его сердце. Пайпер положила руки ему на плечи, словно впитывая в себя его силу. Она никогда не испытывала такой благодарности к жизни, как в этот момент. Сейчас автомобильная авария показалась Пайпер чем-то нереальным. Самым реальным и значимым было то, что происходило у них с Вейдом.
Этот мужчина дал ей второй шанс, и такого великодушия она от него никак не ожидала. И теперь Пайпер могла восстановить то, что разрушила сама много лет назад.
Руки Вейда крепко обхватили ее бедра, пальцы впились в ее кожу. Он смотрел ей прямо в глаза, молча побуждая ее двигаться ему навстречу. Бедра ее поднимались и опускались, доставляя ему невыразимое наслаждение.
Вода переливалась через край ванны, оставляя мокрые лужи на кафельном полу, но Пайпер это не волновало. Все ее ощущения были сосредоточены на той точке, где соединялись их тела. Тело ее так разгорелось, что ей показалось, будто в ванне закипела вода.
Вейд обхватил ртом ее сосок, нежно прикусив возбужденный твердый кончик. Внизу ее живота стал разгораться жар. Сначала это был тихий всплеск удовольствия, затем превратившийся в сокрушительную волну наслаждения, которая, закружив ее, заставила содрогаться все тело.
Пайпер всем телом прижалась к нему, и Вейд издал сдавленный стон. Они сжали друг друга в объятиях, не замечая ничего вокруг и содрогаясь в волнах наслаждения.
— Я думала, у нас уже не может быть лучше, а оказалось, что может, — прерывисто дыша, выдохнула Пайпер, уткнувшись ему в плечо.
Вейд в ответ крепче прижал ее к себе, обхватив руками за талию. Им обоим хотелось продлить этот момент их необыкновенной близости, момент идеального физического наслаждения, которого они достигли вместе, но остывшая вода, в конце концов, дала о себе знать, и им пришлось выпустить друг друга из объятий и подняться из ванны.
Взяв большое махровое полотенце, Вейд обернул его вокруг своих бедер, а другим полотенцем стал бережно вытирать Пайпер. Эта нежная забота вдруг чрезвычайно растрогала ее. Прикусив нижнюю губу, Пайпер сдержала рыдания, возникшие где-то глубоко внутри. Вейд взглянул на нее, и брови его тревожно сдвинулись.
— Я сделал тебе больно?
— Нет. Наверное, я все еще переживаю случившееся.
— Все в порядке, — сказал он, потянувшись за большим махровым халатом и помогая ей надеть его. — Сегодня мы будем отдыхать, хорошо?
Пайпер кивнула. Она боялась вымолвить слово, опасаясь раскрыть свои чувства к нему и тем самым все разрушить. Сейчас она так нуждалась в его внимании, что опасалась сделать какой-нибудь неосторожный шаг.
— Давай что-нибудь съедим. Миссис Декстер должна была оставить поднос с едой в гостиной.
Вытерев случайную слезу с ее щеки, Вейд взял Пайпер за руку и повел в гостиную. Огонь весело трещал в камине, и кто-то — несомненно, миссис Декстер — задернул занавески и включил две настольные лампы, мягко освещавшие комнату. Пайпер охватила такая усталость, что ноги ее подогнулись, как ватные. В изнеможении она опустилась на мягкий диван, пока Вейд исследовал содержимое подноса.
— Вот, — предложил он, намазав что-то густое и красное на тоненький кусочек французского хлеба и протянув ей.
Пайпер слегка оживилась, когда попробовала то, что он ей дал.
— М-м-м… Как вкусно. Что это?
— Мне кажется, это паста из турецкого гороха. Хочешь еще?
— Не смогу удержаться, — улыбнулась она.
Вместе они перепробовали все блюда, приготовленные миссис Декстер, включая поджаренные куриные окорочка, приправленные особыми травами. Они открыли бутылку вина, поставленную в ведерко со льдом, и выпили минеральной воды, которая хранилась в маленьком холодильнике, встроенном в стену гостиной.
Наевшись досыта, Пайпер поджала под себя ноги и откинула голову на спинку дивана.
— Устала? — спросил Вейд.
— Да, от всех переживаний.
— Может быть, ты пойдешь спать?
— Еще рано, — возразила она, подавив, однако, зевок.
— Никто тебе слова не скажет. У тебя сегодня был такой тяжелый день, и ты себя не очень хорошо чувствуешь. — Поколебавшись секунду, Вейд сообщил ей: — Я договорился — завтра тебя примет Мэй.
Спустив ноги, Пайпер выпрямилась.
— Я сказала тебе: со мной все в порядке. Зачем ты сделал это?
— Мне нужно быть уверенным, Пайпер.
— Давай подождем до завтра и посмотрим, как я буду себя чувствовать.
— Ты ушла с работы пораньше, потому что тебе было нехорошо. Ты не хочешь выяснить почему?
— Что бы это ни было, все прошло. Я немного устала, и у меня болят ушибы после аварии, но в остальном со мной все в порядке. Я не хочу завтра ехать к Мэй. Неужели это обязательно?
Вейд внимательно взглянул на нее:
— Чего ты боишься, Пайпер?
Она насторожилась. Он очень хотел, чтобы она забеременела, и Пайпер понимала это. Но если это так, что теперь будет? Будущее страшило ее. Да, в этот раз она не останется в одиночестве, но захочет ли Вейд снова спать с ней каждую ночь, когда достигнет своей цели? Или отодвинет ее в сторону?
Она любила его. И хотела быть рядом. Но Пайпер понимала: Вейд не любит ее. Понимала и другое: чем дольше она будет находиться рядом с ним, тем больше будет у нее шансов пробиться сквозь его защитный панцирь. И установить с ним прочные, близкие отношения, которые, возможно, выдержат проверку временем. И тогда они будут вместе растить своего ребенка и в их доме будет царить любовь…
— Я не боюсь. Просто не вижу в этом необходимости, вот и все, — уклончиво ответила она. — Ведь у меня нет никаких признаков беременности — пропуска менструации или чего-то подобного.
— И все же ты должна почувствовать какие-то изменения в своем организме. Твоя грудь слегка увеличилась, не так ли? — Откинув с ее плеч халат, он взглянул на ее обнажившиеся груди. — А соски стали более чувствительными?
Она отвела от себя его руку, хотя кровь ее закипела в венах.
— Это ничего не значит, — воинственно произнесла Пайпер. — Ты просто фантастический любовник, и поэтому мое тело так реагирует на тебя.
Рука его снова скользнула под ее халат, на этот раз остановившись внизу живота.
— Или, может быть, твое тело реагирует так на то, что мы сделали ребенка?
— Вейд…
— Завтра я заеду за тобой с работы в половине одиннадцатого. В одиннадцать тебя примет врач. Тебе придется сделать это, Пайпер. Я уже сказал: мне надо знать правду.
Сердце ее горестно сжалось при этих словах. Сейчас его волновало только одно: беременна она или нет.
