Несколько часов Вейд сидел неподвижно возле ее кровати. Просто смотрел, как она спала. В обеденное время в палату заглянула Мэй, чтобы проверить свою пациентку, и приказала ему вернуться домой и отдохнуть.
Наконец он согласился, но только при одном условии — ему позвонят из больницы и сообщат, когда проснется Пайпер. У нее снова возник жар, и сегодня вечером ее, конечно, не могли выписать.
Когда Вейд возвращался домой в такси, он ничего не видел вокруг себя. Он даже не мог подсчитать, сколько времени уже не спал. Устало поднявшись по лестнице и дойдя до своей комнаты, он вдруг вспомнил о том, что Пайпер, как сообщила ему миссис Декстер, вчера вечером разбиралась в кабинете своего отца.
Может быть, ей стало плохо именно там? Вейд прошел в комнату Рекса и зажег свет. На секретере лежала кипа бумаг, которых раньше здесь не было. Вейд сел за стол и включил медную настольную лампу, которая отбросила яркий свет на разложенные бумаги.
Вейд стал просматривать их, быстро пробегая глазами. Он уже хотел сложить их аккуратно и убрать в ящик, когда на одной странице вдруг увидел слово «аборт».
Он сразу же почувствовал горечь во рту. Ему хотелось забыть об этом, и он уже почти забыл и простил Пайпер. Тем не менее, настойчивое желание узнать подробности заставило Вейда взять этот листок и внимательно его прочитать. И чем больше он читал, тем горше ему становилось.
Самопроизвольный аборт. Медицинский термин, обозначающий выкидыш, как и сказала Пайпер.
Он злился на нее столько лет, а оказалось — напрасно! Рекс с самого начала все неправильно понял. Он не смог увидеть важного слова в этом отчете — «самопроизвольный».
Обессиленно откинувшись на спинку стула, Вейд пытался осознать последствия того, о чем он сейчас узнал. Неудивительно, что Пайпер так неохотно согласилась выполнить его просьбу. Просьбу? Это было требование, черт возьми! Вейд прекрасно знал: она поставлена в такие условия, что не могла отказать ему. Пайпер была охвачена горем после смерти своего отца. К тому же ей пришлось испытать шок — оказывается, отец ей ничего не оставил. А Вейд использовал и то и другое для осуществления своих эгоистических целей. И все потому, что поклялся отомстить ей за то, что она избавилась от ребенка, которого они вместе зачали!
Вейд застонал от отвращения к самому себе. Столько лет он лелеял мечту отомстить Пайпер! Заставить ее расплатиться за то, чего она и не делала. Он обвинял ее в том, что случилось не по ее вине, что было не в ее власти.
Мысль о том, что ей пришлось вынести это горе в одиночестве, вдали от дома, без поддержки близких людей, заставила Вейда еще раз восхититься ею. Пайпер смогла это пережить и двигаться дальше, посвятив себя добрым делам, — она пошла работать волонтером.
Вейд убрал бумаги в папку и положил ее в ящик стола. Пайпер теперь не почувствует себя брошенной и предоставленной самой себе. Она больше никогда не будет одинокой. Конечно, если не оттолкнет от себя Вейда.
Пайпер сидела на краешке больничной кровати и пыталась успокоиться. Неужели вчера ей показалось, будто к ней приходил Вейд? Ведь он должен еще находиться в Апии — до вечера понедельника. Наверное, ей снился сон. Последние два дня у нее был жар, и она смутно припоминала все, что с ней происходило.
Приложив руку к животу, она почувствовала, что там, внутри, шевелится ребенок. Главное, чтобы с ним все было хорошо. Мэй заверила ее — ничего страшного не случилось. Она даже принесла в палату портативный ультразвуковой прибор, чтобы сделать УЗИ и показать Пайпер, что с ребенком все в порядке.
Теперь Пайпер знала и пол будущего ребенка. Девочка. Интересно, как Вейд воспримет эту новость? Он всегда производил впечатление мужчины, мечтающего о сыне, которому мог бы оставить свое состояние, созданное им таким трудом.
Звук открывшейся двери заставил ее поднять глаза. Будто материализовавшись из ее мыслей, в дверях стоял Вейд, и выглядел он не вполне уверенно.
— Ты готова ехать домой? — спросил он.
— Я… я думала, ты находишься в Самоа.
— Я сразу же приехал, когда услышал, что ты заболела. Кстати, Декстеры передают тебе горячий привет. Они ждут тебя дома.
«А ты? — молча спросила его Пайпер. — А ты ждешь?»
Она судорожно перевела дыхание. Он ясно выразил свои чувства к ней, когда отправлялся в Самоа.
— Ну так как? Ты готова? — снова спросил он.
— Конечно. Я жду медсестру, которая принесет мне документы на выписку. Это скоро.
— Хорошо, — сказал он.
Воцарилось молчание.
«Будь у нас нормальные отношения, Вейд сел бы на кровать рядом со мной, — подумала она, — а не стоял бы на другом конце комнаты, подперев собою стену».
— Вейд?
— Пайпер…
— Ты первый, — сказала она.
— Нет, все в порядке. То, что я хочу сказать, может подождать. Лучше я скажу тебе об этом дома.
Пайпер почувствовала, как страх сжал ей горло. Интересно, что это такое, чего он не может сказать ей здесь, прямо сейчас? Неужели он считает ее виноватой в том, что случилось?
— Что ты хочешь мне сказать? — спросил он тихо, прерывая ее мысли.
— Сегодня утром я узнала пол нашего ребенка. Сказать тебе?
Вынув руки из карманов, Вейд подался вперед:
— Конечно, я хочу знать!
— Это девочка.
Она увидела, как множество эмоций, сменяя друг друга, отразились на его красивом лице. Недоверие сменилось чистой радостью, которая осветила его глаза, сверкнувшие, как сталь.
— Девочка? Потрясающе! У меня… у нас будет дочь!
— Да, — с задумчивой улыбкой произнесла Пайпер.
Но это сейчас не имело для нее особого значения. Вейд не хотел, чтобы она растила их ребенка. Он ясно сказал ей об этом.
— Не знаю почему, но мне всегда казалось, что у нас будет мальчик. — Вейд стал расхаживать по комнате. — Дочь. — Он произнес это слово с ноткой невероятного изумления.
— Ты не возражаешь? — спросила Пайпер, почувствовав тревогу за ребенка. Ведь он хочет дочь не меньше, чем сына.
— О, совершенно! — Вейд просиял. — Никогда не думал, что мне так повезет. Спасибо за то, что сказала мне.
И снова она уловила в нем нерешительность, которую подметила еще в тот момент, когда он только появился.
В палату вошла медсестра с документами на выписку, толкая перед собой кресло-каталку.
— Мне это не нужно, — запротестовала Пайпер.
— Нет, нужно! — твердо сказал Вейд.
Пайпер бросила на него недовольный взгляд:
— Я хорошо себя чувствую.
— Ты еще не совсем окрепла.
Сдавшись, Пайпер уселась в кресло-каталку, удивившись тому, что Вейд так заботится о ней. И, кроме того, она вдруг почувствовала, что у нее нет сил спорить с ним. Он, конечно, был прав относительно того, что она еще не совсем окрепла.
