— Необходимо!.. — фыркнул олигарх, промышленник, политик,
губернатор, член, кандидат в президенты и президент каких-то других кандидатов.
— Вы позвонили ей, когда мы выезжали из дома, и сказали, что у вас какие-то
вопросы и вы ждете нас на даче. Зачем вы звонили?
— Я не звонил, — сказал Данилов, — мне незачем было звонить.
Тимофей перевел тяжелый взгляд на начальника своей охраны, и
тот, очевидно, что-то такое понял из этого взгляда, что было непонятно
остальным, так как спросил у Данилова холодно:
— Вы сюда во сколько приехали?
— В начале одиннадцатого. Наверное, минут десять. — Он
посмотрел на Марту. — Ты не помнишь?
— Нет, — сказала Марта.
— А откуда ехали?
— Что?
— Откуда вы ехали?
— Из дома, — ответил Данилов растерянно, — я живу на
Сретенке, в Последнем переулке.
— Девушку где забирали?
— Нигде не забирал. — Тон у Данилова изменился, стал ледяным
и сухим, как корка на вчерашней луже. — Мы вместе поехали из моей квартиры.
— Звонили в половине одиннадцатого, — доверительно сообщил
главный охранник Данилову, — вы в это время уже из Москвы выехали.
Следовательно, могли звонить только с мобильного. Позвольте ваш телефончик. И
ваш тоже, — добавил он в сторону Марты.
— Мой телефон в машине, — хрипло сказала Марта, — в сумке. Я
его не вытаскивала.
Охранник качнул головой, и кто-то из подручных, хрустя
разбитым стеклом, вышел за дверь.
— Сейчас посмотрим.
Даниловский телефон у него в руке по-мышиному пискнул, потом
еще и еще раз.
— С этого телефона не звонили, — заключил охранник
безразлично, — сейчас посмотрим второй.
Марта перевела дыхание.
Про свой телефон она все знала совершенно точно. Ее телефон
Тимофею Кольцову не звонил.
— Здесь тоже чисто, Тимофей Ильич. Не было звонка.
— Может, просто запись удалили? — поинтересовался олигарх,
ни на кого не глядя, и Марта снова напряглась так, что застучало в висках, хотя
знала — знала совершенно точно! — что ни Данилов, ни она сама Тимофею Кольцову
с утра пораньше не звонили.
— Нет, Тимофей Ильич. Ни с того, ни с этого телефона сегодня
утром вообще никуда не звонили. У этого последний звонок вчера в восемнадцать
пятьдесят, а у того в девятнадцать тридцать четыре. Кому вы давали номер
Катерины Дмитриевны, господин Данилов?
Сухой лед на луже стал еще крепче, как будто ударил мороз.
— Никому не давал. С вашего разрешения я закурю.
— Ваши сигареты нужно выбросить, — вдруг сказала жена
олигарха и подошла поближе, — они все в крови. И платок вы в карман сунули
напрасно.
Порывшись в длинном и узком ридикюле, она выудила пачку
сигарет и протянула ее Данилову.
— А свои выбросьте.
— Спасибо.
Данилов вернул ей пачку, и она тоже прикурила и неожиданно
помахала рукой перед носом своего мужа, как бы разгоняя дым. Муж посмотрел на
нее недовольно. Марта съежилась.
— Мнения какие будут? — спросил Кольцов и обвел взглядом
свою команду, а также Марту с Даниловым. — Что тут такое? Местная братва по
пьяни веселилась? Или из сумасшедшего дома кто набежал?
Под его взглядом охрана постно опустила глаза и как будто
сдала назад, к измазанным краской стенам, хоть и не двинулась с места.
Как же с ним жена живет, неожиданно подумала Марта, когда на
него даже смотреть страшно? С ним же надо за одним столом сидеть. В постели
лежать. Детей от него заводить.
Тимофей Ильич усмехнулся змеиной усмешкой, снял очки и стал
их рассматривать.
— Почему один человек дежурил? Где его напарник? И что это
вообще за лох, которому можно просто так по башке дать?! Это наша служба
безопасности таких на работу берет?!
Главарь охранной банды моментально утратил свой
начальственный вид и как-то даже в размерах уменьшился, и широкая кожаная спина
стала не такой уж широкой и кожаной.
— Тех, которые не в личной охране, Владимир Алексеевич на
учебную базу не отправляет…
— Плевать я хотел на базу! — монотонно сказал Кольцов, надел
очки и снова посмотрел на свою свору. — Дудникова найти сейчас же. Покажу я ему
учебную базу!.. Здесь все осмотреть, сделать как надо. Отпечатки, пальцы, следы
— не мне вас учить. Охранника, как только придет в себя, допросить. Рабочих и…
остальных, — короткий взгляд в сторону Данилова, — сюда не пускать. В милицию
не сообщать. Сами разберемся.
— Подожди, Тим, — вдруг вступила жена олигарха, и все на нее
оглянулись.
Она подошла, очень высокая, даже слишком, — может, от
каблуков? — в норковой шубке и бриллиантовых серьгах, которые сверкали как-то
сами по себе, независимо от серого бессолнечного ноябрьского света. Подошла и
взяла своего мужа за руку.
— Вечно у тебя одно и то же, — сказала она ему сердито, —
этих допросить, тех посадить, а Дудникову — выговор! Ты что, в самом деле
думаешь, что весь этот… — она обвела глазами следы разрушений, — все это дерьмо
имеет отношение к тебе?
Марта замерла, стиснув пальцами внутреннюю сторону кармана.
Боже мой!
С этим человеком нельзя так разговаривать! Его жена
ошиблась. Она почему-то решила, что он нормальный, что он — как все, что он
понимает человеческую речь, что его можно просто так брать за руку и даже не
соглашаться с ним! Она посмела не согласиться с ним! С человеком, от одного
взгляда которого толпа добрых молодцов — охранников дружно жалась к стене!
«Ну все, — подумала Марта, и ей вдруг стало холодно в теплом
доме, — мы пропали. И эта высокая женщина пропала тоже».
Олигарх вздохнул так, что пальто на нем колыхнулось и пошло
волнообразными складками, и за руку подтянул жену поближе к себе. Подтянув, он
просунул ее руку себе под локоть, сложил ее пальцы в кулачок и накрыл кулачок
своей ручищей. На толстом безымянном пальце было обручальное кольцо — очень
простое.
— Кать, — сказал олигарх, и в его голосе явственно
послышалась слоновья нежность, — вечно ты лезешь во что не надо!..
— Это тебе не надо, — возразила Катя и вытащила кулачок, — а
мне надо! Тим, это смешно. Ты от своего величия утратил чувство реальности и не
видишь самых простых вещей.
