— К какой бабе?!
Все в том же трагическом порыве Веник схватил свой портфель,
покопался в нем, вытащил какую-то газетенку, перегнутую в четыре раза, и ткнул
пальцем в середину страницы.
— Вот. — Глаза он отводил и вообще пытался отвернуться.
Очень заинтересованный, Данилов приткнул свою кружку на кучу
бумаг и взял газетенку.
«Любовь втроем, — было написано в объявлении, — две
очаровательные девушки ищут партнера, пылкого молодого человека б.к. для
совместного досуга».
— Что такое б.к.? — спросил Данилов, таращась в газету с
первобытным изумлением.
— Без комплексов, — буркнул Веник.
— А ты б.к.? — осведомился Данилов.
— Ну да, — неуверенно сказал Веник, и тут Данилов захохотал
так, как не хохотал никогда в жизни. Даже кружка поехала с бумаг, и он
подхватил ее.
Немного кофе выплеснулось от того, что Данилов хохотал как
сумасшедший, и он опять пристроил кружку на стол.
— А что такого? — задиристо спросил Веник. — Что ты ржешь? Я
человек современный, пресыщаюсь быстро. Мне все время хочется чего-нибудь… надо
же испытывать острые ощущения, пока еще…
— Ну, как ощущения? — спросил Данилов, перестав хохотать. —
Достаточно острые? Ты пробыл там до утра?
— Да, — хмуро сказал Веник, — у меня деньги были, я сразу за
ночь и заплатил…
— Ты по этому телефону звонил?
— А ты что, — вскинулся Веник, — проверять хочешь?
— Нет, — сказал Данилов, — не хочу. Что тут проверять, все и
так понятно. Считай, что свои десять тысяч ты отработал. У меня еще один
вопрос, бесплатный.
— Ну?
— Куда ты дел мои очки?
— Какие еще очки?
— Ты приехал ко мне, чтобы пересидеть, когда твоя Ася
вернулась за вещами. Ты смотрел хоккей и взял у меня очки. Как они потом попали
в мой офис?
— А-а… я же их тебе привез, когда на следующий день заезжал
или через день, что ли. Ты ко мне пристал с этими деньгами, я очки на стол
бросил и ушел. Я отдать хотел, а ты как начал наезжать, вот я их и бросил!
— Ясно, — подытожил Данилов, одним глотком допил кофе и с
сожалением поднялся.
Уезжать — как уходить на войну — ему не хотелось. Рассказ
Веника подтвердил все, о чем он уже догадался, и это означало только одно —
самое худшее впереди.
— Хочешь, я тебе анекдот расскажу? — спросил он у Веника. —
Институтских времен, как раз про тебя. Приходит мужик в бордель, смотрит
прейскурант и видит — страстная испанка. Замечательно, думает мужик, это мне
подходит. Платит денежки, поднимается в номер, глядь, а там сидит старая
толстая еврейка. Где же испанка, вопит мужик, я за страсть заплатил! А бабка
ему — ну, хочешь, я тебя укушу?
Веник моргнул.
— Это ты к чему, Данилов?
— К весне, должно быть, — ответил Данилов и вышел из
стеклянной будочки.
В машине он сразу включил отопитель, потому что мерз все
сильнее, и позвонил секретарше Ире.
— На работу можете сегодня не приходить, — сказал он,
поздоровавшись, — а завтра я скажу.
— Андрей Михайлович, я звонила Сашиной маме, и она сказала,
что похороны через три дня, и помощь им никакая не нужна, в смысле… в
организации.
Похороны, подумал Данилов. Черт возьми, будут еще и
похороны!..
— Ира, я понимаю, что вспомнить трудно, но все-таки
постарайтесь. Накануне убийства я уехал довольно рано, часа в четыре, наверное.
— Да, я помню.
— Вы не помните, кто меня спрашивал в тот вечер? Кто звонил,
что просил передать?
— Ой, господи, — пробормотала Ира, как нерадивая студентка,
которая наконец поняла, что проваливается на экзамене, — как же тут вспомнить,
когда после этого Сашу… убили! Тучков звонил, — это был прораб, возводивший
апартаменты Знаменской, — из архитектурной комиссии звонил этот… как его…
— Лобов, — подсказал Данилов. Из решетки отопителя несло
ровным теплом, и он грел над ней руку.
— Да-да, Лобов, точно! — воскликнула Ира радостно, и Данилов
вдруг пришел в раздражение — зачем ему секретарша, которая не помнит никаких
фамилий?! — Еще кто-то звонил, вот только вы ушли, но я по голосу не узнала. Я
спросила, что передать, а там… ничего.
— Знакомый голос?
— Вроде да, — раздумывая, сказала Ира, — вроде знакомый. Он
мне — начальник на месте? А я ему — портфель на месте, а начальника нет.
— Что?! — вскрикнул Данилов.
— Ничего, — испугалась Ира, — портфель, говорю, на месте, а
начальника нет…
«Как все просто, — подумал Данилов. — Он позволил и спросил.
Секретарша ему сказала. Вопрос-ответ. Никаких трудностей».
— Хорошо, — пробормотал Данилов, — до завтра, Ира.
Мотор урчал, из отопителя все дуло усыпляющим теплом.
Данилов держал телефон в руке. Сзади посигналили — будешь выезжать или нет? —
он не обратил внимания.
«Ты не справишься один», — сказала ему Марта.
Она права. Один он, пожалуй, не справится. Нужно было
сделать еще один звонок. Данилов посмотрел на телефон, и, словно отвечая его
мыслям, телефон зазвонил. Данилов помедлил и нажал кнопку.
— Да.
— У вас продается славянский шкаф? — доверительно спросила
Марта.
— Где ты?
— Шкаф уже продан, — сообщила она, — могу предложить
никелированную кровать.
— Где ты?
— Дома, Данилов. Я уже приехала. Навстречу потоку ехать
всегда легко. А ты где?
— Марта, — попросил он, — ты мне не звони… пока. Я сам
позвоню тебе, как только смогу. Ты меня отвлекаешь, а отвлекаться мне нельзя.
— Прости, Данилов, — быстро произнесла она, — я не нарочно.
Просто я хотела сказать, что со мной все в порядке, я дома. Сейчас позвоню на
работу и сообщу, что не приеду. Не беспокойся за меня.
— Я постараюсь не беспокоиться, — ответил Данилов и
посмотрел на часы.
Времени у него было мало. А может, наоборот, много. Он не
знал, сколько времени ему оставил тот человек.
Черт побери, ему сейчас очень пригодился бы пистолет. Жаль,
что у него нет пистолета. Он никогда не думал, что будет жалеть об этом.
