Хайдар и Джалал, понимая, что их мать никогда не скажет, где находятся драгоценности, стали говорить ей о том, что от «Гордости Зохейда» зависит и их благополучие тоже.
Она посмотрела на них, как на двух школьников, просящих леденцы, которые лишь испортят их зубы.
Потом Сандос заговорила. Ее хрипловатый протяжный голос был одновременно завораживающим и отвратительным.
— Вы поблагодарите меня позже, мои сладкие. — Отмахнувшись от сыновей и одарив мужа мрачным взглядом, Сандос с ненавистью уставилась на его сыновей от первого брака. — Твои помпезные мальчики могут посадить меня в тюрьму, и я буду сидеть в тюремной камере до начала Королевской выставки. Если у тебя не будет драгоценностей для демонстрации на выставке, тебя свергнут в любом случае. Когда к власти придет новый человек, он освободит из тюрьмы всех, кого ты туда заточил. Пусть я перестану быть королевой, но у меня есть драгоценности, с помощью которых я могу купить новое царство. Даже если мне не удастся снова стать королевой, я удовлетворюсь тем, что испортила вам жизнь, лишила вас престола и королевства.
Глава 11
Прошло несколько недель. Амджад и его братья рыскали по всему королевству, стараясь отыскать драгоценности «Гордость Зохейда». Марам жила во дворце аль-Шалаан.
Амджад предпринимал все возможное, чтобы приблизиться к Марам. Но к своему ужасу, он обнаружил — она все больше времени посвящает Хайдару.
Его решимость дать ей возможность успокоиться, прийти в себя испарялась всякий раз, когда он видел, как Хайдар держит ее за руку и смотрит с тошнотворной нежностью, а Марам отвечает ему сочувствующими взглядами.
Амджаду было все равно, что Марам и Хайдар лучшие друзья и что она осталась во дворце только ради того, чтобы поддержать Хайдара в трудные времена. Не хватало еще, чтобы они от переизбытка желания найти утешение бросились в объятия друг друга!
Амджад не мог этого допустить. Ради Хайдара, конечно…
Он просто не желал убивать своего единокровного брата.
— Держись подальше от Хайдара, Марам.
Марам вздрогнула, войдя в комнату. Она почувствовала присутствие Амджада еще до того, как услышала его приглушенный рык, похожий на рычание леопарда в засаде.
Она включила свет, изо всех сил стараясь удержаться на ногах и не рухнуть на пол. Амджад приподнялся на локте, лежа по диагонали на огромной кровати, на которой Марам спала одна. Он был босым, его пиджак серо-стального цвета валялся в ногах, шелковая кремовая рубашка была расстегнута, представляя взору гладкую и загорелую кожу груди.
— Я просто хочу сказать, — промурлыкал он, гипнотизируя ее взглядом, — что это поможет ему сохранить в целости лицо, которое женщины считают очень красивым.
Она с трудом отвела от Амджада взгляд и постаралась собраться с силами и мыслями.
Подойдя к туалетному столику, Марам сказала:
— Хайдар великолепен, не правда ли? Идеальная копия своей роскошной матери. — Она встретила его взгляд в зеркале. Амджад догадывался — на самом деле она жаждет устроиться на кровати, сорвать с него одежду и заняться с ним любовью. — А кто ты такой, чтобы диктовать мне, что делать и что не делать?
— Я единственный мужчина, которого ты когда-либо хотела по-настоящему. — Он полулежал на кровати, лениво запуская пальцы в волосы, которые упали на его высокий лоб. — Я болван, которого ты наказываешь и который забыл о своем дурацком плане сразу же, как только ты ко мне прикоснулась.
— А я по-прежнему та женщина, которая сказала тебе, что не желает снова тебя видеть! Я нахожусь здесь ради того, чтобы помочь найти драгоценности «Гордость Зохейда», а не ради Амджада.
— Я согласен — до тех пор, пока к тебе не приближается Хайдар. — Амджад поднялся с кровати, выглядя обманчиво расслабленным. Оказавшись в шаге от Марам, он протянул руку к ее лицу.
Она отстранилась от него и выпалила:
— Не пора ли прекратить разыгрывать драму?
— Драма? — Его глаза сверкнули. — Прошло уже три недели, Марам. Я едва не свихнулся от страданий и чуть не прикончил своего младшего брата. Ты достаточно меня наказала.
— Кто так решил? Вы, Ваше Корыстное Высочество?
Он едва сдержал ярость:
— Ладно, наказывай меня сколько хочешь. Просто назови мне день, когда ты меня простишь. В следующем месяце? В следующем году? В следующем десятилетии?
— Вот это да! Что-то новенькое. Прощение по графику. Как насчет того, что я никогда тебя не прощу?
Он скрестил руки на массивной груди:
— Ты знаешь, я ни за что не приму отказа, Марам.
— Жаль, потому что отказ — единственный ответ, который ты получишь. И я говорю это не для того, чтобы ты приложил больше усердия.
— Ты обещала никогда не изменять своего мнения, что бы ни случилось.
— Я никогда бы и не изменила своего мнения о тебе, если бы ты оказался таким, каким я тебя представляла.
Она повернулась к двери, чтобы заставить его уйти. Он ее остановил, задав мучительный вопрос:
— Ты на самом деле от меня отказываешься?
Марам задохнулась от сожаления. Отказываться от Амджада было все равно что отвергать все, что она когда-либо хотела в жизни…
Она бросила на него тоскливый взгляд:
— Мне давно следовало это сделать. Но век живи — век учись.
— Ты не можешь от меня отказаться, Марам!
— Почему не могу? Я от тебя отказалась.
— Ты видела меня таким, каким меня не знает никто. Я тебя удовлетворял, я тебе нравился.
— Это был самообман. Я плохо разбираюсь в людях.
— Ты великолепно разбираешься в людях.
— Конечно. Месяц назад я была для тебя пожирательницей мужчин.
— Месяц назад я узнал тебя по-настоящему. Я знаю, какая ты на самом деле. И я убежден — ты не сможешь так просто меня разлюбить.
— Мои чувства к тебе были основаны на большом заблуждении. Я любила человека, который откровенно высказывал мне в лицо все, что думает, и который никогда не скрывал своего мнения и намерения. Я доверяла этому человеку. Уважала его. Ты не тот человек. Ты холодный расчетливый обманщик, как твоя бывшая жена и твоя отвратительная мачеха!
Он имел нахальство улыбнуться:
— Ну давай, выскажи мне все!
— Я уже все сказала. — Она открыла дверь. — Уходи, принц Амджад.
— Ты имеешь в виду — принц Абгхад?
— Этим именем я называла человека, с которым, как мне казалось, я могу пошутить. Тебя я называю твоим настоящим именем.
— Ты боишься, что у меня всегда найдутся причины злоупотребить твоим доверием? Но я клянусь — ничто и никогда не помешает мне снова говорить тебе всю правду!
