Она закрыла глаза и запрокинула голову назад. Снежные хлопья падали на ее щеки, нос и губы. Она вздохнула, потому что чувствовала, как они тают и их сменяют другие. Она слышала, как гудят машины, люди спешат по своим делам, проезжают автобусы. И улыбнулась. Она любила этот город. Что бы ни говорили про шум, толпы людей, машины. Все это только доказывает, что город живет. Она выросла здесь. Этот город — часть ее. Не важно, как скверно он относился к ней — когда она была ребенком и потом, когда выросла, — она не могла представить себя в каком-то другом месте. Она надеялась, что, где бы она ни оказалась, это будет большой город. Может быть, потому, что, когда вокруг много людей — даже если они совсем чужие, — одиночество отступает.
— Делла.
Услышав этот знакомый голос, она быстро открыла глаза. Первое, что она увидела, была спина Карсон, потому что она стояла впереди нее. Второе — что Уиллоби схватился за оружие. И только потом она увидела Маркуса.
Сначала ей показалось, что он пригрезился ей, потому что он выглядел точно так же, как на террасе клуба «Виндзор»: таинственный темноволосый красавец, а вокруг падает снег. Единственным отличием было то, что на нем был темный костюм, а не смокинг. И выглядел он одиноким и потерянным.
— Маркус, — тихо сказала она и положила руку на плечо Карсон. — Все в порядке. Это друг.
— Согласно нашему приказу, мисс Ханна… — Карсон даже не повернулась к ней, когда говорила это.
— Что бы ни случилось, я отвечаю за это, — сказала Делла.
— Проблема не в этом… — начала говорить Карсон, но Делла не слушала ее.
Она сделала несколько шагов вниз по лестнице, пока не остановилась на одну ступеньку выше Маркуса. Только сейчас она заметила, что в руке у него небольшой чемодан. Должно быть, он только что из аэропорта. Наверное, он следил за ходом разбирательств и знал, что сегодня последний день.
— Привет, — тихо сказала она.
— Привет, — так же тихо повторил он.
Некоторое время никто из них ничего не говорил. Маркус поставил чемодан на ступеньку и засунул руки в карманы пальто. Делла обхватила его руками за плечи, потянулась вперед и прикоснулась губами к его губам. Она сказала себе, что сделала это потому, что так и не успела с ним попрощаться. Ни в отеле, ни в доме, в котором жила эти месяцы. Так что это был просто ее шанс попрощаться с ним.
Однако как только ее губы прикоснулись к его губам, Маркус обнял ее за талию и так сильно прижал к себе, что ее ноги оторвались от земли. И этот день больше не казался ей таким морозным. Воспоминания о нем, которые мучили ее всю неделю, исчезли, уступив место реальности. Она чувствовала его руки на своей талии, его сильные плечи — и не могла поверить, что он реален. Что он делает здесь?
Эта мысль заставила ее отстраниться от него, но он снова поцеловал ее. Затем поставил ее на ступеньку и поцеловал еще сильнее. Она совершенно растворилась в этом счастье, но в этот момент совсем рядом с ней раздалось значительное покашливание, и Делла нашла в себе силы оторваться от его губ.
Маркус поднялся на ступеньку вверх — туда, где стояла Делла, и обнял ее за плечи. Казалось, он боялся, что ее у него отнимут. Но маршалы улыбались.
— Похоже, что он больше чем друг, — сказала Карсон.
— Да, у меня таких друзей нет, — согласился Уиллоби. — Моя жена бы этого не одобрила.
— Вы не возражаете, если я поговорю несколько минут с… другом? — спросила Делла.
Карсон и Уиллоби обменялись взглядами.
— Простите, мисс Ханна, — сказала Карсон, — но вы все еще под охраной. Вам придется говорить при нас.
Делла повернулась к Маркусу. Он погладил ее щеку, нос, губы. Казалось, что он совсем не смущен тем, что за ними наблюдают. А Делла была так счастлива видеть его, что ей было все равно, кто смотрит на них.
— Мне все равно придется привыкать к таким вещам, — сказал Маркус. — Могу начать прямо сейчас.
Его слова удивили Деллу.
— Почему тебе придется привыкать к таким вещам?
Он глубоко вдохнул и взял ее руку в свою, стащил с нее варежку и крепко сжал ее пальцы в своих.
— Потому что я еду с тобой.
— О чем ты говоришь? — Она не могла поверить в это.
— Я еду с тобой.
Она покачала головой:
— Это безумие, ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Я знаю, о чем я говорю. — Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал в ладошку.
— Но ты не можешь. У тебя блестящая жизнь. Стольким людям тебя будет не хватать.
— Ты значишь больше для меня.
— А твои друзья?
— Не такие уж и близкие. Ты значишь больше для меня.
— Но твоя семья…
— Это скорее корпорация, а не семья. Большую часть моей жизни я воевал с ними, а оставшуюся небольшую часть использовал. Они значат меньше, чем ты.
— Но твоя работа…
— Скорее номинальная должность. Я мало что делаю, Делла. А когда стану генеральным директором, буду делать еще меньше. Чем меньше работаешь, тем больше денег. Корпоративная Америка — забавная вещь.
— А деньги? Ты не можешь отказаться от них.
— Деньги… Разве их можно сравнить с тобой?
— Маркус, но это же очень много денег, миллионы долларов!
Он только улыбнулся, снял варежку с другой ее руки и тоже поцеловал в ладошку.
— На самом деле миллиарды.
Она зажмурилась.
— Делла, я думал, что ты, как никто другой, знаешь, как такие огромные деньги могут испортить человеку жизнь.
— Ты говоришь как человек, который не знает, что такое остаться без денег, — прошептала она.
— Но жизнь — это не только деньги, — уверенно сказал Маркус. — Все самое главное в жизни получаешь бесплатно. Простые удовольствия самые сильные. Деньги — причина всех бед. — Он притянул ее ближе и очень тихо прошептал ей на ухо: — К тому же женщина, с которой я собираюсь провести остаток моей жизни, твердо намерена заняться карьерой. Так что она позаботится обо мне. Ведь она так любит меня.
Делла уткнулась лбом в его плечо. Он обнял ее за талию, положил подбородок на ее голову и тихо сказал:
— Ведь так? Ты любишь меня?
Ей приятно было слышать неуверенность в его голосе.
— Да, — прошептала она, уткнувшись в его пальто.
Он поцеловал ее в макушку и сказал:
— Хорошо. Потому что я тоже люблю тебя.
Она подняла голову и посмотрела на него. Он улыбался, но что-то было в его улыбке, чего она не видела раньше. Покой. Счастье. Она сразу узнала это. Потому что она тоже это чувствовала.
— А что, если… — Делла не знала, почему она продолжала сопротивляться.
