Он пошел за ней, поймал ее на крыльце, когда она поехала, он
стоял и смотрел на то, как страх и отчаяние берут над ней верх, и она поддается
им, и ничего не может с этим поделать, она, сильная личность, победительница и
воительница!..
– Уходи отсюда! – вдруг визгливо закричала Лиза, ужасаясь
тому, что кричит, и еще тому, что у нее, кажется, вот-вот начнется истерика.
Только этого не хватает! – Уходи отсюда, что ты за мной таскаешься, чего тебе
от меня нужно, черт тебя побери! Ты мне не нужен!! Мне никто не нужен! Я сама,
сама!.. Не смей ходить за мной и подсматривать за мной не смей! И никогда!..
Он не стал ее слушать.
Просто не стал, и все.
Он сгреб ее в охапку, сильно прижал голову к своему свитеру
– она вырывалась и лягалась, даже укусила его в плечо, но он ее не отпустил. Не
слишком ловко, но как-то так, что стало понятно, что ни за что не отпустит, он
затащил ее на крыльцо, по очереди перехватил ее руки, которыми она цеплялась за
двери, втолкнул обратно в дом и поволок дальше, мимо распахнутых дверей, за
которыми сияла лунная тьма, к черному провалу в глубине дома.
Лиза выла, брыкалась и требовала оставить ее в покое.
Никогда в жизни она не выла и не брыкалась.
Когда зажегся свет, провал оказался большой квадратной
комнатой, но Белоключевский все еще не оставил ее в покое, а поволок дальше, к
узкой белой дверце, за которой оказалась ванная. Она тоже была большая, с
окном.
– Быстро, – приказал он, тяжело дыша. Видно, трудно было
волочь ее. – Быстро ноги в горячую воду. Или что? Ты хочешь простудиться и
умереть?
– Я ничего не хочу! Я хочу, чтобы ты убрался вон!..
Прямо сейчас, немедленно! Я хочу остаться одна, и чтобы ты…
По-прежнему не слушая ее, он открыл воду в ванну – она
сильно и успокоительно зашумела, и сразу стало видно, что это очень горячая
вода. И тут Лиза поняла, что ничего в жизни ей так не хочется, как погрузиться
в эту горячую даже на вид воду.
И скорее, скорее, немедленно, прямо сейчас!
Он вышел, как только понял, что Лиза, не отрываясь, смотрит
на воду – словно прочитал ее мысли. Он вышел, тихо прикрыл за собой дверь, и
Лиза осталась одна.
Она содрала с себя одежду, пошвыряла ее на пол, села в ванну
и зарыдала.
– Да ладно, – сказал тот, которого звали Морг. – Облажался,
и сиди теперь тихо.
– Ты тоже облажался, – отозвался второй. – Мы же не так все
планировали!
– Планировали! – фыркнул Морг. Напарник у него был не
слишком хороший, он таких не любил.
Ему нравились творческие натуры, действовавшие красиво и
умно, а этот… Откуда там красота и ум, так, бандитье обычное, но на этот раз у
него не было выбора.
Выбирать ему даже не предложили, и это наводило его на
определенные мысли. Еще подумал, что не зря насторожился, услыхав кое-что, и
вот облом!
Он сделает свое дело – красиво и умно, как обычно, – а там
примет решение. Возможно, это дело станет последним, значит, его нужно сделать
вдвойне, втройне красиво, так, чтобы было что вспомнить!..
От этой мысли ему стало не по себе – что он без своей
работы?! Только на охоте он чувствовал себя человеком, который чего-то стоит,
принимает решения и отвечает за них. Он любил стратегии и с удовольствием
составлял свои планы, почти всегда получавшиеся беспроигрышными и красивыми, –
он с самого начала был против всей этой затеи со стрельбой, он вообще не любил,
когда противник превращался в изрешеченную «огнестрелом» тушу.
Но здесь, как и с напарником, выбора ему не оставили. Что-то
изменилось за последнее время. Что-то изменилось. Он подумает об этом, но не
сейчас. Сейчас нельзя.
– Откуда там эта баба взялась? – бормотал напарник. – Сто
раз сказали, что он один живет, никто к нему не приходит и не приезжает!
Морг курил, жмурился от отвращения к юнцу и молчал. Идея с
самого начала казалась ему дурацкой – стрелять из машины, почти вслепую, в
темноте, да еще время выбирать практически наугад, непрофессионализм, гадость,
глупость! Нет, понадобилось срочно, немедленно и прямо сейчас! А ведь он
предупреждал – будут проблемы. С этим мужиком вообще не оберешься проблем, хотя
многие давно списали его со счетов, и напрасно. Такие, как он, всегда
приземляются только на четыре лапы и никогда – на спину.
Ну что ж. Он, Морг, сделал все, что мог.
Оттого, что он чуть было не застрелил девицу, оказавшуюся
рядом, ему стало стыдно, так стыдно, даже глаза жгло. Он не уголовник и не
бандит, он не убивает просто так, потому что убийство доставляет ему
удовольствие.
Он вообще не верил, что кто-то может получать от этого
удовольствие, и всегда с недоверием относился ко всякого рода сообщениям о
всякого рода маньяках. Он искренне полагал, что всех этих маньяков выдумывают
милицейские, чтобы запугать народ и продемонстрировать собственную удаль.
Он охотник, а не убийца. Он расчетлив, холоден и твердо
знает, что железный и грамотный расчет приносит ему удачу в бою. Он убежден,
что это именно бой, а не бойня, такая же охота, как на львов в Аравийской
пустыне. Львы, в конце концов, тоже безоружны, никто и никогда не видел льва с
ружьем! Охота на людей более сложна, но приносит больше удовлетворения и
сознания того, что в этих джунглях ты сильнее всех остальных.
Все пошло наперекосяк именно потому, что ему пришлось
выполнять чужую волю, а не выстраивать собственные логические цепочки, которые
никогда не давали сбоя! Сейчас ему нужно как-то избавиться от напарника и
сделать все так, как один он умеет.
– Ну что? – спросил напарник кисло. – Звонить, что ли?
– Зачем?
– Ну, чтобы сказать, что мы его… того… упустили. Слово «мы»
его покоробило.
– Мы, – поправил Морг спокойно, – никого не упускали. Это
была не моя идея.
– Да ладно, какая теперь разница, чья! Подумаешь, идея! Было
задание, а мы…
Этого Морг вынести уже не мог.
– Не говори «мы», – сказал он и улыбнулся. – Говори за себя,
парень. Я – это я, а ты – это ты. Никаких «мы».
Напарник обиделся и засопел. Ничего, пускай себе сопит.
Недолго осталось.
– А теперь нас уже ищут, если этот конь в ментовку догадался
позвонить! А нам в город надо!
«Мне не надо в город, – подумал Морг и далеко за окно
выбросил окурок. – Мне надо сделать свою работу, а ты мне мешаешь, парень.
Очень мешаешь».
Он посмотрел по сторонам – поселок еще не кончился, до МКАД
довольно далеко. Темно, тихо, ночь. Лучше и не придумаешь.
Только местечко подходящее найти.
