Особенно удачным оказалось то, что в нем так и стояла
одна-единственная Лизина машина, никакие соседские не появлялись. Соседи вообще
на своем участке никогда не появлялись, Лиза их знать не знала. Появлялся
единственный человек – всехний сторож Леша, который деловито заходил на
участок, пошмыгивая сизым от частых возлияний носом, удалялся по тропинке за
сосны. Соседний дом стоял в глубине, и с Лизиного крыльца его видно не было.
Леша оставался на участке некоторое время, а потом выходил из ворот с
озабоченным и удовлетворенным лицом, как все люди, сделавшие нужное и важное
дело.
А больше никого и никогда не было.
До сегодняшнего дня. До сегодняшнего бомжа.
Господи, как она не любит такие дурацкие, ненужные,
неожиданные проблемы! Ей некогда, у нее работа, роман, Новый год на носу, и
очень хочется поехать в Финляндию, а заниматься поездкой решительно некогда.
Все кончится как в прошлом году – она дотянет до последнего дня, когда
посольство закроется на рождественские каникулы, и билетов будет не достать, и
мест в гостинице не получить, и останется на все праздники в одиночестве. Будет
есть, спать и смотреть телевизор – глупейшие новогодние шоу и глупейшие новогодние
фильмы, давно выученные наизусть от первого до последнего слова, – растолстеет,
обозлится, а на подбородке непременно вылезет прыщ, с которым она промается до
февраля!.. В этом году ей хотелось нарушить традицию отмечать Новый год всей
семьей на даче.
Лиза завела свою машину, косясь на пришлый «Вог» неподалеку,
вышвырнула из-под каблука снеговую автомобильную щеточку, купленную третьего
дня в «салоне», и побежала открывать ворота.
Ничего, может, все и обойдется. Наркоманы и алкаши не ездят
на «Borax». Они валяются под заборами и спят на автобусных остановках. Они
всегда так делают.
Ворота с тихим и приятным шорохом поехали вверх, зимний,
очень яркий свет хлынул в гараж, и электричество побежденно померкло и
растворилось в снеговом сиянии. Лиза зажмурилась и вздохнула радостно. Ей очень
нравилась зима, причем именно та, которая не нравилась никому, – декабрь, самый
темный и мрачный, задыхающийся в автомобильных пробках, разукрашенный елочками,
лампочками и гирляндочками, отягощенный толпой, мечущейся в поисках подарков, с
коричневой дорожной хлябью, выхлестывающейся на тротуары, и истерическим
предчувствием долгожданного и продолжительного веселья.
Лиза все это очень любила.
Она уже выехала из гаража на дорогу и поправляла зеркало
заднего вида, в котором отражались пустынный переулок и длинный забор, когда
зазвонил телефон.
– Елизавета Юрьевна, это Мила. Доброе утро. Так звали ее
секретаршу.
– Привет.
– Во сколько вас ждать?
Лиза осторожно сдала назад, стараясь не угодить в сугроб, и
мельком глянула на едва видный из-за стены деревьев соседский дом – такой же
неподвижный и молчаливый, как обычно. Никаких признаков жизни.
– А что такое, Мила?
Никаких дел на утро не было запланировано, Лиза знала это
точно, именно поэтому и опаздывала всласть, что редко себе позволяла.
– Заказчики звонили, хотели подъехать.
– Какие именно заказчики? У нас их два десятка.
– Медицинские.
Это было неожиданно. Лиза поправила наушник мобильного
телефона. «Медицинский» заказчик, крупная фармацевтическая фирма, появилась
недавно, и Лиза очень гордилась собой. Заполучить их было непросто, а она
заполучила.
Что могло случиться, зачем им понадобилось приезжать, да еще
так срочно?..
– А кто именно звонил?
– Альфред Миклухин.
Вот такое имечко у главного рекламщика фармацевтической
фирмы. В конторе его моментально переименовали в Миклухо-Маклая, или просто в
Маклая – а как еще его можно было переименовать?!
– Мил, что он сказал? Только точно!
Мила тихонько вздохнула на том конце провода.
Елизавета Юрьевна была сложным начальником. Секретарши у нее
менялись постоянно, и Мила пока продержалась дольше всех, почти четыре месяца.
– Он сказал, что хотел бы лично с вами обсудить рекламную
концепцию препарата. Он только вчера получил наши разработки и…
– Как вчера?! – вскрикнула Лиза. – Мы все отправляли неделю
назад! Да или нет, Мила?!
Машина, словно чувствуя ее раздражение, недовольно
плюхнулась рылом в какую-то яму, двигатель наддал и заревел.
– Мила?!
Но секретарша не испугалась. Вот в чем она была уверена
совершенно точно, так это в том, что план рекламной кампании отправлен
«Миклухо-Маклаю» именно неделю назад.
– Елизавета Юрьевна, я отправила курьера восьмого числа, у
меня записано. Он приехал и привез расписку, что заказчики план получили. Все в
порядке.
– Если бы все было в порядке, – отчеканила Лиза, – Альфред
Георгиевич не стал бы звонить. Хорошо, я сейчас приеду и во всем разберусь
сама, раз уж вы не можете!
– Елизавета Юрьевна…
– Все, Мила. Я скоро буду.
И, очень раздраженная, Лиза нажала «отбой».
Никто и ничего без нее сделать толком не может! Всем все
приходится повторять по сто раз – и все равно никто и ничего не понимает, не
помнит и поминутно ошибается! Господи, ну почему все подчиненные без исключения
такие тупицы и лентяи!
Игорь всегда повторяет, что с людьми невозможно работать! С
железными чушками гораздо легче.
Однако железные чушки не умеют писать рекламные программы!
Лиза притормозила перед выездом на шоссе, глянула в зеркало
и нажала на газ. Какой-то идиот засигналил, и она энергично посигналила в
ответ. Подумаешь, она ему мешает! Он ей мешает тоже!
Телефон опять зазвонил, и Лиза нажала кнопку.
– Да!
– Опаздывать изволишь?
Лиза улыбнулась. Игорь редко звонил ей по утрам, и каждый
раз это было небольшое событие.
– Ну что? Проспала?
Она не проспала, она еще вечером решила, что непременно
опоздает. Ей очень нравилось утро – сборы на работу, когда можно позволить себе
расслабиться и никуда не спешить. Ванна с лавандовым маслом, бодрое и теплое
гудение фена, кофе в маленькой турке, рыжий апельсин с толстой шкуркой,
пахнущий на всю кухню зимним праздничным запахом, ноги в толстых носках, и
некоторое время можно не думать о том, что их все-таки придется засунуть в
остроносые ботинки на высоченных, неудобных, тоненьких каблуках!
Она не проспала, она никогда не просыпала, но в такой
возможности было что-то, показавшееся ей чрезвычайно сибаритским и очень
женским, и она призналась, что проспала.
