– А что такое с тобой? Я сказала какую-то глупость?
– Да нет, – он перестал кашлять и вытер слезы. – Спасибо
тебе. В последнее время никто не предлагал мне денег. Я все больше свои
отдавал.
Ей очень хотелось спросить, как же он теперь живет. Как
вообще живут люди, которые из своего поднебесья со всего размаха плюхаются в
земную хлябь, – или хляби бывают только небесные? – и сильно разбивают лбы, и
получают синяки и увечья, и по уши вываливаются в навозе, а пути наверх нет,
закрыт?!
Но она заранее знала ответ. Он скажет, что теперь чистит
дорожки.
И это сущая правда.
«Черное золото», господи, помоги мне!..»
Но тогда все возможно. Тогда на самом деле стрелять могли
именно в него, и скорее всего, так оно и было.
Значит, тюрьмы кому-то показалось мало. Значит, он должен
исчезнуть совсем, потому что он кому-то мешает.
Значит, он не просто чистит дорожки.
– Дима, за что тебя хотят убить? Белоключевский посмотрел на
нее и восхитился потихоньку. Она оценила информацию, как-то ее обработала и
немедленно кинулась в атаку. Она должна все знать. Она самостоятельно принимает
решения. Она за все в ответе.
Теперь вот решила, что в ответе за него.
Беда. И вряд ли будет победа.
– Ты знаешь, кому ты можешь так сильно мешать, что тебя
хотят убить?!
– Я знаю сто человек, которые просто мечтают меня убить! А
может, двести или двести пятьдесят. Лиза, ты… не занимайся моим спасением.
Пожалуйста. Давай займемся сначала твоим, а потом решим, что делать со мной.
– Пока будем заниматься и решать, тебя убьют.
– Возможно, – сказал он холодно, и тут она его узнала. Этот
тон, эту манеру смотреть свысока, эту железную уверенность в том, что уж он-то
все знает лучше всех! – Но меня бы уже давно убили, если бы это кому-нибудь
было по-настоящему нужно.
– В нас стреляли по-настоящему!
– Это точно. Поэтому я и хочу, чтобы ты некоторое время
пожила в Москве. У тебя родители в Москве?
– У меня все в Москве, – разозлилась Лиза, которую выводил
из себя этот его тон. Она не ребенок и не престарелая пенсионерка! Кажется, она
уже сообщала ему об этом. Она умная, сильная и толковая. Она сама отлично
знает, что ей делать. Она не станет сидеть в Москве и ждать, пока его застрелят
на даче.
В конце концов, теперь его жизнь почти так же важна для нее,
как и ее собственная.
…и как это получилось? И, главное, когда?! Когда
получилось?!
– Дим, – сказала она, – давай утром вместе съездим ко мне на
работу.
– Зачем?!
– Поговорим с Максом. Он отличный мужик и, главное, во всем
этом разбирается. В оружии, пулях, гильзах и так далее. Он нам поможет. По
крайней мере, посоветует что-нибудь толковое. Жить я останусь здесь, и вопрос
закрыт.
– Я тебя свяжу, – лениво сказал Белоключевский, – и отправлю
родителям по почте.
– Попробуй, – согласилась Лиза. – Только сама я ни за что не
поеду.
И он понял – не поедет. Она из тех союзников, которые
никогда своих не сдают и ничего не боятся. Если такие бывают.
И еще он понял, что выход у него только один – все время
держать ее в поле зрения и надеяться только на то, что в критическую минуту он
сможет ее защитить. И не спрашивать себя, что будет, если не сможет.
Он немножко недооценил ее.
– Хорошо, – сказал Белоключевский. – Будь по-твоему. Я не
буду тебя связывать, а ты не станешь предлагать мне денег на жизнь. Это унижает
остатки моего мужского достоинства.
– А по-моему, – вдруг выпалила она, – все в порядке с твоим
достоинством! И оно вовсе даже не униженное. Такое вполне достойное…
достоинство.
– Ты хулиганка.
Лиза сосредоточенно кивнула. Они помолчали.
– Самое непонятное, как убийца попал в гараж, – задумчиво
произнесла она. – Ну, не было никаких следов!
У Белоключевского имелась на этот счет мысль, но она
казалась до того невозможной и странной, и он решил, что пока не станет ее
излагать.
Для начала ему на самом деле нужно съездить к ней в контору
и понять, что там происходит. Вряд ли он поймет это с первого взгляда, но
попытаться все же стоит.
– Я пойду домой, – объявила Лиза. – У меня там телефон.
– Это мы уже слышали.
– И мне надо переодеться и принять душ. Утро скоро.
– Уже утро, Лиза.
– Вот именно. – Она поднялась и потрясла пачку из-под
сигарет, проверяя, есть ли там что-нибудь. Пачка была пуста. – А ты приходи
завтракать, хочешь? Что олигархи едят на завтрак?
– Яичницу, – сказал он весело. – С колбасой. Некоторые из
них еще пьют кофе.
– Я сварю. Приходи через полчаса, хорошо? Нет, минут через
сорок. А сколько времени?
– Пять.
– Почему-то мне страшно хочется есть.
– Ты бы поспала сначала. Часа три у нас есть.
– Димка, если я останусь у тебя, мы… спать все равно не
будем.
– Это точно, – пробормотал Белоключевский. – Но поспать
надо.
– Значит, завтрак откладывается. Я подремлю немножко, а
потом ты придешь, хорошо? Или нет, позвони сначала, чтобы я встала. У тебя есть
мой телефон?
Он покачал головой и красным обгрызенным карандашом,
найденным на буфете, она записала свой номер.
Конечно, он пошел ее провожать, и зашел в дом, и они еще
целовались на крылечке, и оказалось, что расстаться тяжело, почти невозможно.
Все-таки Лиза выставила его, всерьез сомневаясь в правильности принятого
решения, но ей хотелось остаться одной, без него, чтобы все как-то улеглось в
голове.
Он торчал на крыльце, пока она запирала дверь, а потом
прошел под окнами – в одном свитере в такой мороз! – и помахал ей, словно знал,
что она смотрит ему вслед.
Он ушел, и она осталась одна.
Морг ждал всего несколько минут, и не напрасно.
Они ушли вдвоем, но объект вскоре вернулся – видимо, на ее
территории любовные утехи не планировались. Объект некоторое время постоял на
тропинке, совсем близко от Морга. Он посмотрел в небо, потом в заросли бузины и
сирени, покрутил головой и поднялся на крыльцо.
Щелкнул замок, но Морга не смущали никакие замки. Все
складывалось как нельзя лучше.
Ждать больше не имеет смысла. Это только в кино маньяк ждет,
когда жертва заснет, чтобы напасть на нее. Не надо много ума, чтобы убить спящего
человека! Он, Морг, все сделает по-другому.
