Он должен найти. У него много времени, до самого вечера. Он
непременно найдет.
Он постоял, приготовляясь к нудной и рутинной работе. Потом
со вздохом распахнул гардероб и стал по очереди вынимать из него аккуратные
стопки барахла.
Обыск так обыск.
Зевая и проклиная все на свете, Белоключевский притащился на
кухню, когда Лиза уже приготовила завтрак.
– Доброе утро.
– Утро добрым не бывает, – отозвался он и немедленно ушел
куда-то в сторону ванной. Вернулся по-прежнему злой, как собака, но все же несколько
посвежевший.
– Кофе?
Он кивнул молча.
«Ого, – подумала Лиза, – каковы мы по утрам!.. Невесело нам.
Скверно. Не кантовать».
Она сунула ему под нос кружку с кофе, подвинула сахарницу и
молоко. На молоко он посмотрел как на личного врага, а сахару насыпал пять
ложек, она считала.
Он хлебнул и почти зажмурился. Темные ресницы сошлись.
В большую тарелку Лиза выложила сказочной красоты яичницу,
украшенную листиком петрушки, с треугольничком черного хлеба, только что
разогретым в печке, и уселась напротив, чувствуя себя образцовой женой. Это
было странное чувство, и очень хотелось, чтобы он оценил ее усилия.
Он оценил.
– А сгущенки нету? – спросил с надеждой и еще отхлебнул из
кружки.
Лизе стало смешно. Она полезла в холодильник, достала
бело-синюю банку, приготовленную, чтобы тридцать первого декабря выпекать торт
«Прага», открыла и поставила перед ним. В свой кофе, сдобренный пятью ложками
сахара, он от души налил сгущенки, помешал, опять хлебнул и на этот раз
улыбнулся. Впервые за утро.
– Ну как? – спросила Лиза. – Хорошо пошло?
Он кивнул, явно не собираясь разговаривать, и потянул к себе
яичницу. Листик петрушки моментально выкинул, зато хлеб быстро съел и посмотрел
вопросительно. Лиза встала и положила ему два оставшихся куска.
Первый совместный завтрак – всегда серьезное испытание, и к
концу трапезы Лизе ничего так не хотелось, как выпроводить его куда-нибудь,
остаться в одиночестве и наконец расслабиться и поесть по-человечески.
– Спасибо, – сказал Белоключевский прочувствованно, выложил
из кармана сигареты и закурил. – Очень вкусно.
– Я и забыла, что ты умеешь разговаривать.
– Умею, – согласился он. – Но не по утрам.
– Это я уже поняла.
– Какие у тебя планы?
– Мне надо на работу! Нужно с Максом поговорить. И с
Дунькой. Я телефон выключила, а она всегда по утрам звонит.
Белоключевский занавесился сигаретным дымом и посмотрел на
нее неопределенно.
– Ты хочешь прямо сейчас ехать?
– Дим, я никогда в жизни не опаздывала на работу! Он
посмотрел на нее и усмехнулся:
– Сегодня не грех и опоздать. Если ты меня подождешь, я
поеду с тобой. Подождешь?
– А сколько ждать?
– Неделю! – ответил Белоключевский гнусавым голосом кролика
из мультфильма. – Я хочу найти место, где они стояли. Может, там что-то
осталось… такое, что наведет меня на мысль.
Лиза грохнула сковородкой, которая все никак не умещалась в
посудомоечную машину.
– Кто стоял, Дима?
– Те, кто напал на нас ночью.
– А… разве он был не один? Белоключевский нетерпеливо дернул
рукой.
– Да ладно! Как он мог быть один?! Или он одной рукой
стрелял, а другой вел машину?
И вправду не мог, подумала Лиза. Как это она не подумала?..
– А почему ты решил, что они где-то стояли?..
– Ну, конечно, стояли. Я не выхожу чистить снег ровно в
двадцать три семнадцать. Я выхожу, как придется. Значит, стояли и ждали.
– А что там могло остаться? – пробормотала Лиза. – Визитные
карточки?
– Ну, это вряд ли, – ответил Белоключевский и пошел было к
двери, но на полдороге остановился и замер перед телевизором. Сигарета дымилась
в опущенной руке.
По НТВ показывали утреннюю сводку чрезвычайных происшествий.
Белый снег, вспоротый тяжелым машинным туловищем, сугробы, милицейский «газик»
и знакомая лесистая горка с другой стороны дороги.
– …обгоревший труп мужчины, – загрохотал вдруг комментатор,
и Белоключевский оглянулся на Лизу, которая держала в руках пульт. – Причина
аварии устанавливается. По предварительным данным, водитель не справился с
управлением и вылетел на обочину. Потерявшая управление машина скатилась в
овраг, и от удара воспламенилась канистра с горючим веществом, находившаяся в
салоне «Опеля». Возможно, водитель находился в состоянии алкогольного
опьянения.
Остов сгоревшей машины торчал из сугроба, снег вокруг был
грязным, на обочине стояли какие-то люди, курили и поворачивались к камере
спиной.
– На тридцать шестом километре МКАД вчера вечером произошло
дорожно-транспортное происшествие. Цистерна, двигавшаяся по внутренней стороне
со скоростью шестьдесят километров в час, столкнулась с автомобилем «Жигули»
восьмой модели. Водитель цистерны, пытаясь уклониться от удара, стал
маневрировать, машину занесло, и она перевернулась. Пять тонн масляной краски,
содержимое цистерны, вылились на дорожное полотно… Лиза убрала звук.
– Значит, их было двое, – сказал Белоключевский негромко. –
Остался один. Он спалил напарника и вернулся к нам.
Лизе стало нехорошо.
– Ты думаешь… он его спалил? Белоключевский кивнул.
– Зачем ему свидетель? Особенно если это был просто
водитель! Он избавился от него и вернулся. Значит, канистры тоже было две.
Очень предусмотрительный человек.
– Дима!
– Пошли, – сказал Белоключевский. – Поищем.
Представление новому начальству задерживалось, чему Дунька
была несказанно рада. Отвергнув три приглашения покурить и примерно столько же
на кофе, она печатала обзор рынка мобильной связи – дело не слишком интересное,
потому что рынок этот почти не менялся с тех пор, как в этой стране появилась
мобильная связь, зато прибыльное. Ведущий оператор платил большие деньги за то,
чтобы в обзоре именно его назвали ведущим.
PR-служба оператора работает плохо, решила Дунька,
ожесточенно молотя по клавишам сказочными накладными ногтями. Денежки на ветер
пускает. Все и так знают про этого оператора, что он впереди на лихом коне!
Впрочем, какое ей дело, раз заказали, да еще и заплатят, значит, молодец
PR-служба, отлично работает!
В ее крохотный кабинетик заглянул редактор с диковинным
именем Илларион и так отчаянно замахал ей рукой, словно она уплывала от него на
пароходе.
