Он отпер и распахнул дверь.
Ни звука, ни шороха. Фонарь над крыльцом отбрасывал длинные тени на старые стены. С ключами в руке Тревор ринулся наверх и только в дверях спальни, отдышавшись, включил свет.
Вообще-то он и не надеялся увидеть ее. При свете иллюзии рассеиваются. Но, когда свет залил комнату, он судорожно выдохнул.
Она стояла лицом к нему, скрестив на груди руки. Волосы цвета благородного золота волнами ниспадали на ее плечи и на скромное серое, в пол платье. Слеза, яркая, как серебряная капелька, подсыхала на ее щеке.
— Почему мы не верим своему сердцу? Почему теряем драгоценное время?
Голос, переливающийся, как ирландский напев, ошеломил его больше, чем само видение.
— Кто… — Разумеется, он знал, кто она, и попусту тратил время. — Что вы делаете здесь?
— Всегда легче ждать дома, а я очень долго жду. Он считает вас последним. Но оправдаются ли его надежды? Ведь вы не хотите этого, очень сильно не хотите.
Невероятно! Люди не разговаривают с призраками. Кто-то по какой-то неведомой причине морочит ему голову, и пора положить этому конец. Тревор приблизился к женщине, попытался взять ее за руку, но его рука прошла сквозь нее, как сквозь дым.
Ключи выпали из онемевших пальцев и со звоном упали на пол у ее ног.
— Неужели так трудно поверить, что существует не только то, до чего можно дотронуться? — ласково спросила она, ибо понимала, как трудно бороться с предубеждениями. Она могла бы позволить ему коснуться той, какой была при жизни, но тогда он легкомысленнее отнесся бы к ее словам. — Вы уже чувствуете то, что в вашем сердце, в вашей душе. Осталось лишь осознать это.
— Я должен сесть. — Тревор опустился на край кровати. — Вы мне снитесь.
Впервые она улыбнулась. Трогательно и сочувственно.
— Я вас понимаю. Но ваше присутствие в этом месте и в это время было предопределено.
— Судьбой?
— Вам не нравится это слово. Оно звучит для вас как вызов. — Женщина покачала головой. — Судьба лишь ведет нас, остальное зависит от нас. Выбор каждого лежит в конце пути. Я сделала свой.
— И каков же он был?
— Я сделала то, что считала правильным. — В ее напевном голосе прозвучало раздражение. — Я ошиблась, я только думала, что поступаю правильно и делаю то, что, как мне казалось, необходимо. Мой муж был хорошим человеком, добрым. У нас были дети, радость моей жизни.
— Вы любили его?
— Да, о да, со временем я его полюбила. Тихая, спокойная любовь была между нами, и он никогда не просил больше того, что я могла ему дать. Та любовь не пылала ярким пламенем, как моя любовь к другому. Я думала, что мое чувство к Кэррику, ярко вспыхнув, сгорит, оставив один лишь пепел. Я ошибалась.
Она отвернулась к окну, всматриваясь в темноту, словно видела что-то за стеклом, за пеленой дождя, и повторила:
— Я ошибалась. Я жду давно в тоске и одиночестве, но огонь той любви с ее болью и радостями до сих пор пылает во мне. Любовь с такой легкостью прячется за страстью, что ее трудно распознать.
— Большинство бы сказало, что легко принять страсть за любовь.
— И то и другое верно. Но не для меня. Я испугалась огня, хотя всем сердцем стремилась к нему. Страх и любовь никогда не имели отношения к предлагаемой мне роскоши.
— Я знаком со страстью, но незнаком с любовью. И все же я искал вас в других женщинах.
Их взгляды снова встретились.
— Вы не понимаете, что ищете, но надеюсь, поймете. Скоро все закончится. Так или иначе. Присмотритесь получше к тому, что хотите построить, и делайте свой выбор.
— Я знаю, что… — Тревор вскочил. — Подождите, черт побери! — Но она растворилась без следа, и, оставшись один, он заметался по комнате, пытаясь унять охватившую его панику.
Как, черт побери, относиться к снам, магии, призракам? Все это так зыбко, неосязаемо. И невероятно, коли на то пошло.
Однако же он поверил, и именно это больше всего растревожило его.
6
— Вы сегодня ужасно выглядите.
Тревор глотнул кофе, прихваченного на стройплощадку, и мрачно взглянул на Бренну.
— Заткнитесь!
Ничуть не обидевшись, Бренна весело фыркнула. Она уже привыкла к нему и не обращала внимания на его резкость. Такие, как Тревор, если собираются укусить, заранее не предупреждают.
— И сердитый. Ну, полно! Я могу попросить кого-нибудь вынести вам кресло-качалку. Посидите под зонтиком, вздремните.
Тревор сделал еще один глоток.
— Вы когда-нибудь видели бетономешалку изнутри?
— Мне кажется, что сейчас я справилась бы с вами одной левой. Нет, правда, идите на кухню, спокойно выпейте кофе.
— Не хочу покоя. Стройки меня бодрят.
— И меня. — Бренна обвела взглядом горы арматуры, неуклюжие агрегаты, рабочих, подхвативших тяжелую трубу. — Странные мы люди, не правда ли? Отец взял выходной, чтобы кое-что кое-где подремонтировать, поэтому я даже рада, что вы здесь, пусть и в дурном настроении.
— Нормальное у меня настроение. У меня не бывает дурного настроения.
— Ну, значит, это грусть. Я сама обожаю погрустить, но чаще предпочитаю поколотить кого-нибудь, и дело с концом.
— Похоже, у Шона интересная жизнь.
— Он милый и любовь моей жизни, поэтому я изо всех сил стараюсь, чтобы он не заскучал.
— Скука убивает, — пробормотал Тревор.
Бренна кивнула. Маги не выглядел невозмутимым и уверенным, и в голосе уже не слышалось отчуждения. Видимо, Тревор отгораживается от окружающих, пока те не докажут, что достойны его доверия, и Бренна радовалась, что прошла проверку.
— Если инспектор примет водопровод и канализацию, к концу дня закопаем трубы. — Бренна повела Тревора показать, как продвигаются работы. Ни хлюпающая под ногами грязь, ни продолжавшийся с ночи дождь, ни тяжелые запахи не омрачали ее радость. — Как видите, трубы хорошие, точно по вашим спецификациям, и сварены надежно. Зимой нам с папой пришлось повозиться с лопнувшей канализацией, и, поверьте, я не жажду повторения.
— Эта выдержит. — Тревор присел на корточки, обвел взглядом площадку. Мысленно он уже видел невысокое здание театра, облицованное камнем и отделанное темным состаренным деревом, чтобы сочеталось с пабом. Традиции и простота, опирающиеся на самые современные технологии.
Воплощая мечту, уважая традиции, почему бы не воспользоваться тем, что за годы изобрело человечество? Он приехал сюда оставить память о Маги на их исторической родине, и это не имеет никакого отношения к старым легендам и симпатичным призракам.
Тревор оглянулся, увидел, что Бренна терпеливо смотрит на него.
