Скай застыла на месте, стараясь не дрожать. Он продолжал смотреть на нее.
– Что произошло? – коротко спросил Серебряный Ястреб. – Что случилось с Жаком Дюбрэ и людьми, которые остались с вами?
Она покачала головой, не в силах говорить.
– Что случилось? – повторил он.
– Жак, француз, мертв.
Он выругался, глядя на нее с еще большей ненавистью.
– Хороший человек умер из-за вас, миледи! Но вы еще не рассказали, что же случилось.
Ястреб крепко сжал ее руку. Его люди, продолжая грести, не спускали с нее осуждающих глаз. Баркас летел по воде, все ближе подходя к кораблю.
– Рассказывайте!
– Логан подплыл с берега и пробрался на судно. Впередсмотрящий заметил его, но Логан выстрелил прежде, чем тот поднял тревогу. Затем он поднялся наверх и застрелил француза.
Ястреб вздохнул и посмотрел в сторону своего корабля.
Скай видела, что никто из людей на пристани не собирался преследовать их. Она зябко поежилась, мокрая одежда облепила ее, и это мелкое неудобство еще больше угнетало девушку, когда она думала о том, что ее ждет.
Вот уже обозначилась фигура, украшавшая нос корабля. Скай никогда прежде не замечала это величавое изваяние одной из греческих богинь. Грудь ее была обнажена, голову венчала корона. Вьющиеся волосы ниспадали на плечи, лицо ее было волевым и прекрасным.
Подлинное произведение искусства, подумала Скай. Конечно, корабль наверняка захвачен. Скай стал бить озноб. Она лихорадочно перебирала в уме все возможные средства спасения.
Баркас подошел к борту. Трап ожидал их, повиснув в темноте ночи.
– Я пойду первым, – объявил Ястреб своим людям. Он встал, схватился за канат и быстро полез наверх.
Немного помедлил, вытаскивая нож из сапога, глянул на Роберта:
– Мистер Эрроусмит, присмотрите за леди Кинсдейл.
– Есть, сэр!
«Я ваша пленница! – хотелось крикнуть Скай. – Если бы вы меня отпустили, я бы не причинила вам вреда!»
Но она не могла разлепить губы. Скай вдруг поняла, что все они с тревогой ждут и беспокоятся за Ястреба. И она беспокоится за человека, который, очень возможно, сдерет с нее заживо кожу, дюйм за дюймом…
– Все чисто! – крикнул он сверху. Ястреб держал над головой фонарь и из ночи смотрел на нее, его глаза казались бездонными из-за зловещих теней, пляшущих по лицу.
– Пойдемте, леди Кинсдейл, – хрипло сказал Роберт.
Онемевшая, напуганная, Скай повиновалась и ухватилась за трап. Приближаясь к верхней ступеньке, она заколебалась. Ястреб перегнулся к ней, втащил на судно и притянул к себе.
Люди поднимались на борт. Ястреб передал Скай Роберту.
– Запри ее, – отрывисто бросил он.
Роберт взял девушку за руку и направился к капитанской каюте.
Она оглянулась, открыла рот, чтобы сказать… Но что говорить, она не знала, и слова застряли у нее в горле. Подбоченившись, он смотрел на нее в лунном свете. Потом отвернулся.
Роберт быстро втолкнул ее в темную каюту, захлопнул дверь и запер ее.
Тьма сомкнулась вокруг нее.
Скай обхватила себя руками, закрыла глаза и опустилась на пол. Всеми силами души она боролась со страхом, который одолевал ее. Казалось, что стены сдвигаются, подступают к ней все ближе и ближе…
Они хотят наказать ее! Ястреб и его люди злы на нее за смерть и разгром, причиной которых, по их мнению, она стала. Нужно оставаться спокойной, молчать, молиться, чтобы они забыли о том, что она здесь, в каюте…
Внушение не помогало. Она не могла побороть свой страх.
В темноте ей было трудно дышать, пот заливал лицо, мурашки покрывали все тело. Жуткий, первобытный страх накатывал волна за волной…
Она уже не сознавала, что делает. Обезумев от ужаса, она откинула назад голову и завопила.
Дверь распахнулась. Скай смутно различила свет, увидела мужскую фигуру – силуэт, окруженный сиянием.
Ястреб стремительно вошел, опустился на пол возле нее. Скай не знала, сколько времени провела в темноте, опутанная паутиной страха. Она чувствовала, что он обнимает ее, но продолжала дрожать. Он убаюкивал ее, но она все так же смотрела перед собой широко открытыми глазами. Он поднял ее, прижал к себе и зажег лампы.
Сидя вместе с ней на койке, он что-то нашептывал. Слов она не разбирала, но его голос имел волшебную силу. Понемногу ледяной озноб отступил. Она перестала дрожать, закрыла глаза и доверчиво приникла к нему, тихо всхлипывая.
– Все в порядке, все хорошо, я здесь, – шепнул он, касаясь ее волос.
Наверное, именно тогда все для нее изменилось – навсегда. Не важно, что произойдет между ними в дальнейшем, будет ли страх, гнев или ненависть жечь ее душу, – она никогда не забудет этого мгновения.
– Чего вы боитесь больше, чем смерти? – тихонько пробормотал он.
– Темноты, – слабо сказала она.
– Почему?
Но она не могла ответить, и он не стал настаивать, только вздохнул. Внезапно его мышцы напряглись, словно он собирался встать. Она вцепилась в его рубашку. Он накрыл ее пальцы ладонью:
– Все в порядке. Я здесь.
Ястреб уложил ее в постель и подошел к столику. Через секунду он вернулся, приподнял ее голову и поднес к ее губам стакан с бренди. Потом сел на койку, прислонился к стене и пристроил ее голову у себя на коленях. Он отпил бренди сам и предложил Скай. На этот раз она сделала хороший глоток. Бренди обожгло все внутри, согрело ее. Она перевела дыхание, откинулась назад и плотно сомкнула ресницы.
Капитан разглядывал совершенный овал ее лица, нежную кожу, побледневшие губы. Он нежно обвел их пальцем. Ее аквамариновые глаза открылись, губы чуть задрожали.
– Мне очень жаль вашего француза, – прошептала она. – Он был такой добрый.
– Мне тоже жаль его. Он был хороший человек.
– Он был пиратом, – серьезно сказала она. – По крайней мере теперь ему не придется идти на виселицу.
– Как мне? – спросил он мягко.
– Да, – тихо произнесла она, опуская ресницы.
Ястреб взболтнул остаток бренди в хрустальном стакане, улыбнулся и выпрямился. Он нужен на палубе. Он не хотел пробираться через рифы в темноте – немало беспечных капитанов потеряли свои суда, а порой и жизнь, на этих проклятых кораллах, – значит, ему предстояло быть начеку до рассвета. Утром он выяснит, остается ли в силе деловое соглашение, которое он заключил со Стоукером, а затем, воспользовавшись послеполуденным приливом, поспешит на Бон-Кей.
Но как не хочется уходить от нее… Он вновь погладил ее волосы. Они были спутанными и мокрыми, но все равно прекрасными, цвета солнечного заката.
