— За исключением моей?
— Пожалуйста, я прошу тебя. Не убивай его.
— Так интересно смотреть, как ты просишь.
— Тебе это как видно нравится, — сердито сказала она.
— Конечно, нравится. Продолжай, прошу тебя.
Он помолчал и встал во весь рост, возвышаясь в комнате, уперев руки в бока. Она опять сглотнула, крепко сжав губы. А потом она, поколебавшись, направилась к нему. И снова она встала перед ним на колени. Прикрытая своими волосами как королевской мантией, она смотрела на него прекрасными блестящими от слез глазами.
— Не уходи сейчас, чтобы убить его, и я поклянусь, что когда ты вернешься из похода, получишь все, о чем только попросишь.
Эрик прислонился к двери и скрестил руки на груди, облаченный в кольчугу, с видимым интересом.
— Ты — моя жена, — сказал он ей. — Я имею право на все, чего хочу, и могу это получить. Она покраснела.
— Да, но ведь ты сказал, что тебе нужно не только мое тело. Я хочу сказать, что я не буду против…
— Будешь ты против или нет, но, когда я вернусь, то, что было между нами, получит свое законное продолжение.
Она начинала злиться, но закусила губу, опустила глаза и попыталась начать снова.
— Нет, господин мой, есть вещи, которых ты не можешь требовать, и не можешь взять, даже на правах мужа. — Она подняла глаза, и в ее взгляде был вызов, гордость и безрассудная храбрость. — Пощади его, я прошу, из состраданья. Пощади его, я умоляю… ради меня. Я отплачу тебе.
Он наклонился к ней. Она почувствовала силу, исходящую от него, и вдохнула его крепкий мужской запах. Она задрожала, и против ее воли в груди снова запылал огонь, спустившийся к низу ее живота.
Он поднял ее подбородок, и его глаза впились в нее.
— Чем, Рианон? Чем ты мне отплатишь?
— Если он останется жить, я клянусь, я стану для тебя самой искушенной любовницей. Я буду отвечать на все твои прихоти. Я буду обожать тебя, как самая любящая и преданная возлюбленная.
— Если он останется жить? Если я не убью его? — сказал Эрик.
— Да.
— Ты так мне отплатишь, ты клянешься?
— Клянусь.
Он оставил ее подбородок и стремительно отошел. Она опустила голову, а потом взглянула на него. Его глаза снова были бездонными, и у нее внутри все сжалось от страха. Он намеревался отказать ей.
— Договорились, — сказал он тихо. Рианон вздохнула с облегчением, но нахмурилась, увидев, как тень злой улыбки промелькнула у него на губах. — Решено, дорогая. Я вернусь к тебе, горя от нетерпения получить обещанную плату. И ты поможешь мне извлечь как можно больше удовольствия из твоей платы.
— Да! — пообещала она.
Он отступил, и она быстро поднялась с колен. Раздался стук в дверь. Рианон плотнее запахнула простыню. Эрик ответил:
— Войдите!
Это было Ролло, который сообщил, что король ждет.
Настало время выступать в поход.
Эрик взял свои рукавицы, открыл сундук, ища свой седельный мешок и кожаный ранец, а затем перекинул их через плечо. Он отступил перед Рианон, давая ей пройти. Она пристально смотрела на него, удивляясь, что он заключил с ней эту сделку — сделку, которая стоила ей всей гордости и достоинства и даже души, а потом пренебрег ею, как будто все это ничуть его не интересовало.
— Леди?
Магдалина ступила в комнату. Она весело подошла к сундуку Рианон, ища ей одежду. Она оживленно болтала, но смысл ее слов доходил до Рианон с трудом.
— Все преклоняются перед столь благородным поступком! Госпожа, это делает ему честь!
Рианон уставилась на Магдалину, а потом бросилась к ней.
— Каким поступком?
— Ну, как ирландский принц сражался с Рауеном. Молодой человек уронил меч почти сразу же, но, говорят, Эрик Дублинский только поцарапал ему щеку, а потом велел ему встать и оставил в живых, чтобы он мог сражаться с датчанами.
Внутри у Рианон все клокотало.
— Когда, когда это произошло?
— Ну, на восходе. Все только об этом и говорят.
Рианон резко повернулась и кинулась к двери. Она распахнула ее настежь и снова понеслась по грязной тропинке, закутанная только в льняную простыню.
Они уже садились на коней, готовые выступать в поход. Она увидела Эрика и подбежала к нему. Он опять опустил забрало, но было видно, что его глаза сверкают гневом.
— Черт побери, жена! Иди и оденься прилично!
— Негодяй! — прошипела она.
Он соскочил с коня, схватил ее на руки и понес назад в их жилище. В ярости она колотила его кулаками, отбив руки до синяков об его кольчугу.
— Ты — негодяй! Ты обманул меня, ты использовал Меня в своих целях, сукин сын!
Он пинком открыл дверь, не обращая внимания на Магдалину, стоявшую разинув рот.
Он отнес Рианон к постели и швырнул на нее.
— Ты можешь ругать меня, сколько хочешь. Но предупреждаю, не упоминай мою мать в своей брани и не клевещи на моего отца. И прикрой свою наготу, иначе Мой гнев будет страшен.
Она откинула свои спутанные волосы, в глубине души страшась его гнева, страшась угрозы в его глазах, которые сверкали сквозь прорези забрала.
Она никогда не даст ему понять, что боится его. В этом она себе клянется.
— Это все? — она сумела выговорить это бесстрашным и даже презрительным тоном.
Он молчал. Она была уверена, что он улыбается спокойно и насмешливо.
— Нет, моя госпожа, не все. Твой юный Рауен жив, и я оставляю нашу договоренность в силе, хотя я и несколько опередил тебя. Я вернусь, дорогая, и получу то, что мне причитается. Твою плату.
Поклонившись ей, он повернулся, в два шага пересек комнату и вышел, громко стукнув дверью.
Рианон услышала звуки рога и тяжелый топот копыт. Она выпрыгнула из постели, не обращая внимания на приказ мужа. Она открыла дверь и стояла, завернутая в простыню.
И она увидела его, Эрика Дублинского, верхом на Александре. На нем было полное воинское облачение, забрало скрывало лицо, позволяя увидеть лишь блеск глаз, плащ с гербом волка развевался на ветру.
Он не смотрел в ее сторону. Колонны воинов двинулись. Знамена развевались, ряды строились. Он отдал команду своим воинам. Раздался топот копыт, и он поехал рядом с королем.
Эрик Дублинский, принц викингов.
Ее муж.
ГЛАВА 10
— Жители Рочестера сдерживали осаду датчан всю зиму, — рассказывал Альфред Эрику, пока они ехали во главе огромного войска. Верхом на белой лошади Эрик слушал короля, приподнявшись в седле, чтобы наблюдать за колоннами позади их.
