Но Рагвальд не улыбнулся.
— Не нравится мне это.
— Ну и что, ты думаешь, за этим кроется, — спросил Мэнон.
Рагвальд пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он и посмотрел на Мелисанду. — Может быть, у него есть виды на вашу дочь.
Мелисанда, до того перемешивающая поленья в камине, обернулась, покраснев, и гордо вздернула носик.
Граф нахмурился, — Постой, Джеральд. Да он же старше меня самого!
— Ну, это никогда никого не останавливало при заключении брака. Кроме того, возможно, он присматривает ее не для себя, а для своего сына Жоффрея.
— Жоффрей мне нравится и того меньше, — недовольно пробурчал граф.
На лице Мелисанды явственно отразилось облегчение. Она победно посмотрела на Рагвальда. Рагвальд обращал на нее внимания, адресуясь только к графу. — Она ваша единственная наследница…
— И нет закона, запрещающего наследовать все дочери в случае отсутствия сыновей, — ответил граф.
Рагвальд тяжело вздохнул. Знатные господа могут быть иногда столь непонятливы. Особенно, когда они не хотят понимать.
— Вот что я думаю, милорд, — сказал он, наконец. — Это очень сильная крепость. Никто не решится на нас нападать. Те морские пираты, что пытались это сделать; быстро убрались подобру-поздорову. Но именно поэтому кто-нибудь может очень и очень желать взять в жены вашу дочь и ее владения в придачу. Вот о чем я говорю, граф Мэнон!
Граф бросил оценивающий взгляд на дочь.
— Ей ведь всего двенадцать.
— Почти тринадцать. И вы знаете, что многие дети вступают в брак еще в младенчестве.
— Ты имеешь в виду помолвку, — поправил граф.
— Какая разница, — нетерпеливо отмахнулся Рагвальд. — В любом случае большинство девочек уже сосватаны в ее возрасте.
— Ну, а она нет, — упрямо возразил граф.
Мелисанда подскочила сзади к креслу и, положив отцу руки на плечи, любезно сказала, обращаясь к Рагвальду: — Знаете, дорогой наставник, дочки Карла Великого все жили при нем, потому что он не хотел с ними расставаться.
Рагвальд негодующе пожал плечами.
— И ничего хорошего! Что у них была за жизнь? Одни любовники, и ни одного законного наследника.
Она сердито возразила: — Но ведь я получила такое же воспитание, как мужчина.
— И ты думаешь, что ты можешь быть такой же сильной, как мужчина?
— Нет, сударь? Я могу быть такой же сильной, как женщина. — Она улыбнулась. — Вы же учили меня, какими сильными бывают женщины. Например, Фредегунда, жена короля Хильперика. Она добилась того, чтобы Он расстался с первой женой, и заправляла потом всей политикой!
— Ох, вот уж действительно! Нашла пример! — фыркнул Рагвальд. — А потом она кончила жизнь под пытками.
— Я не о том говорю. Я говорю, что она добилась своими средствами того же, что может добиться мужчина. Рагвальд устало покачал головой. Граф Мэнон с удовольствием присматривался к дочери. Да, у нее удивительно светлая головка, у этой юной женщины — несмотря на свои младые годы, она очень хорошо понимает, что все его советники стремятся ее выдать замуж, и когда это произойдет, власть перейдет к ее мужу.
А она весьма решительно настроена удержать при себе то, что она считает своим и только своим.
— А что нам сулят звезды! Рагвальд, ты же у нас астролог, — обратился к Рагвальду граф.
Астрология наука древняя. Иногда казалось, что граф относится к ней с уважением, иногда же он явно подсмеивается над ней, так же как и над древними легендами про римских богов, которые обращались в животных, чтобы соблазнять земных женщин.
Обычно Рагвальд тут же вставал на защиту уважаемой им науки. Но не сегодня. Сегодня у него было странное чувство, будто он что-то пропустил, чего-то не видит. Он всегда мог предсказать по луне время приливов и отливов, знал время, когда надо сеять и убирать, когда кто должен родиться, когда люди будут находиться в добром здравии и спокойствии и, напротив, когда кому-нибудь грозят напасти. Но сегодня он не чувствовал ничего, совсем ничего, ближайшее будущее было зияющей черной пустотой, и это пугало его.
Однако вслух он упрямо повторил: — Звезды говорят, что ваша дочь должна выйти замуж ради ее собственной безопасности.
— Возможно, — спокойно ответил граф и улыбнулся Мелисанде. — Но для меня она все еще ребенок. И мне бы хотелось знать также и ее мнение о тех мужчинах, за которых мы ее собираемся сватать.
— Мнение ребенка? — взвился Рагвальд.
— Мнение образованного ребенка! — радостно встряла Мелисанда. Глаза ее горели победным огнем.
Граф задумчиво уставился на огонь, наблюдая за причудливыми переливами цвета, слушая, как потрескивают поленья.
— Я бы очень хотел, чтобы она вышла замуж по любви.
— По любви! — вскричал Рагвальд, резко поворачиваясь. — По любви! Помоги нам, всемогущий Господь! Да кто думает о таких глупостях, когда речь идет о выгодном браке!
Граф Мэнон улыбнулся, взглянул на Мелисанду и ее старого наставника и опять уставился на огонь.
— Я любил ее мать, — задумчиво проговорил он. — Так сильно, что после ее смерти я даже не мог думать о том, чтобы жениться еще. Любовь — замечательная вещь, Рагвальд. Я бы хотел, чтобы ты когда-нибудь ее испытал.
Рагвальд фыркнул.
— Не насмехайтесь.
— Отец говорит совершенно правильно, — подтвердила Мелисанда.
Рагвальд озадаченно потряс головой.
— Граф Мэнон, вы женились на леди Мери по приказу вашего батюшки, насколько я могу припомнить. Любовь пришла позже. — Он смущенно кашлянул. — Я думаю, милорд, что это, э-э… жизнь вместе приводит к тому, что вы называете любовью.
— Все равно, я хочу этого для моей дочери.
— Милорд…
— Все! На сегодня все. Я страшно устал от этой поездки, и, кроме того, у меня есть подарки для вас обоих, — он встал и подошел к груде вещей, которые он привез из путешествия. Достал нож и разрезал веревки на одном из пакетов. В нем оказалась большая кожаная сумка, которую он протянул Рагвальду. — Вот, астролог, это на некоторое время поправит твои дела.
— Как, мой добрый граф? Что это?
— Открой ее, открой, и ты все поймешь! Она целиком набита травами, которые я раздобыл у лекаря принцессы при дворе Бургундского короля. Очень знающий лекарь. Травы собраны со всего света.
Рагвальд расплылся в улыбке, радуясь подарку. Химия была другой наукой, от которой он сходил с ума. Он собирал травы, делал смеси, пробовал разные комбинации лечебных растений. На минуту от счастья он даже позабыл о Мелисанде и проблемах ее будущего.
— А это, — торжественно сказал граф, — это тебе, Мелисанда! — И он достал длинную тонкую кольчугу.
