— Давай не будем углубляться. Я остепенился и веду самую примерную жизнь.
— Вот этому трудно поверить, — вырвалось у Джейсона. — Как тебе удалось?
— Любовь, разумеется. Любовь творит самые невероятные чудеса. Кстати, насчет чудес, мне они крайне необходимы, чтобы выпутаться из этой истории с Джорджиной. Если я найду волшебника, обязательно познакомлю с тобой, поскольку, как видно, и ты в нем крайне нуждаешься.
И сейчас, припомнив тот разговор с братом, Джейми невольно улыбнулся. Кажется, благодаря бабушке тот нашел свое волшебство, а вот ему не так повезло. Но и его терпению есть предел, а стойкости — границы, и завтра он все выскажет жене. Сегодня он слишком устал для выяснения отношений и к тому же может сболтнуть то, о чем позже пожалеет, и Джорджина получит полное основание для дальнейших обвинений.
Он было отошел, но, не сделав и трех шагов, неожиданно для себя развернулся и заколотил в дверь. Дьявол с ним, с ожиданием. Да, он измучен, но еще больше ему осточертело спать в одиночестве.
— Не заперто, входите, — послышалось из-за двери.
Джейми свел брови, осторожно повернул ручку. Будь он проклят, если замок действительно не открыт! Гром и молния! Единственный раз, когда он поднял шум, вместо того чтобы сначала проверить! Ну надо же такому случиться!
Он поспешно вошел, захлопнул дверь и выпрямился, скрестив руки на груди. Джорджина сидела на кровати в белом шелковом неглиже и пеньюаре, подаренных мужем на прошлое Рождество, и расчесывала длинные каштановые волосы. Он всегда любил смотреть на нее в такие минуты: еще одна привилегия, которой он был лишен в последнее время.
— Забыла запереться? — сдержанно осведомился Джейми, подозревая неладное.
— Нет, — коротко обронила жена.
— Только не говори, что история любви наших предков так тебя умилила, что ты вознамерилась меня простить! Не знал за тобой подобной сентиментальности.
Громкий вздох Джорджины разнесся по комнате.
— Умилила? Вот уж нет. Просто поняла, что трусливо забиваюсь в угол, прячусь от проблемы, так или иначе требующей решения. Оттого, что я тяну время, она сама собой не исчезнет. Но их история действительно помогла мне увидеть, что нельзя избежать неминуемого. Пора разрубить узел. Поэтому и хочу признаться, что тебя не за что прощать, Джейми.
— Ну, я всегда это знал, но что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? Ничего?
Джорджина опустила глаза и пролепетала нечто неразборчивое. Пытаясь расслышать, Джейми двумя скачками пересек комнату, встал перед женой и приподнял ее подбородок. Огромные карие очи казались совершенно непроницаемыми. Ничего не скажешь, прекрасная ученица! Быстро переняла все его повадки!
— Давай попробуем с самого начала, — решил он. — Итак, что ты имела в виду, утверждая, будто мне нечего прощать?
— Я с самого начала не сердилась на тебя, и мое поведение не имело с тобой ничего общего… то есть имело, но вовсе не по тем причинам, которые я приводила. Я уже расстроилась и пришла в совершенное отчаяние, когда Джек выпалила это злосчастное ругательство. Пришлось воспользоваться этим предлогом, потому что я не была готова обсудить истинные мотивы своего взрыва. Кроме того, не хотела тебя расстраивать.
— Надеюсь, ты понимаешь, Джордж, что я окончательно сбит с толку. Не хотела меня расстраивать? А как это, по-твоему, называть? Я что, выгляжу довольным жизнью и счастливым?
Достаточно было одного взгляда на темное, как туча, лицо мужа, чтобы Джорджина расплылась в улыбке.
— Дай мне договорить, — попросила она. — Я не хотела расстраивать тебя тем, что по-настоящему меня волнует. Это еще не значит, что я вообще не желала тебя обижать.
Джейми схватился за голову и издал громкий вопль.
— Это типично американская логика, и порядочному англичанину этот бред все равно не понять, где уж нам! Но попытайся хотя бы…
— Чушь, — бесцеремонно перебила жена. — Я все еще просто увиливаю от прямого ответа, потому что боюсь выложить все как есть.
— Прекрасно, дорогая, это мы выяснили. Ну а теперь поведай, почему такая таинственность.
— Сейчас перейду к самой сути, — уклончиво пробормотала она.
— Заметь, я терпеливо жду.
— Терпение — качество, отнюдь не присущее Джейми Мэлори.
— Я неизменно терпелив, а вот ты продолжаешь ходить вокруг да около, — прорычал он. — Джордж, предупреждаю, я дошел до предела. Не испытывай судьбу!
— И что же будет, если ты перейдешь предел? Он испепелил ее взглядом, уничтожившим бы обычного противника. Но только не Джорджину, прекрасно сознававшую, что ей нечего беспокоиться, он и пальцем ее не тронет. Однако она действительно подвергла мужа тяжелому испытанию.
— Я знаю, ты любишь близнецов, — начала она. — Да и как не любить этих ангелочков. Стоит лишь взглянуть на них, и сердце сжимается от счастья. Но в то же время ты был перепуган при одной только мысли, что сможешь стать отцом двойняшек. Когда у Эми и Уоррена родились близнецы, ты сообразил, что в нашей семье такое случается нередко! Помнишь?
— Дорогая, я совсем не боялся, просто чертовски удивился, особенно еще и потому, что среди этого поколения нет никаких двойняшек.
— Трясся от страха, — коротко бросила она. Джейми театрально вздохнул.
— Если настаиваешь, я вынужден согласиться. Разве я могу спорить со своей прекрасной дамой? И какая тут связь?
— Не хочу снова повергать тебя в трепет и вселять ужас.
— Снова?! — И тут до Джейми дошло. — Господи, Джордж, у нас будет ребенок?
На этом месте она залилась слезами, а Джейми, напротив, разразился смехом. Просто не сумел сдержаться. Но Джорджина, вместо того чтобы успокоиться, заплакала еще громче.
Поэтому он подхватил ее, сел на постель, посадил жену к себе на колени и, обняв, прошептал:
— Знаешь, Джордж, нам пора выработать ритуал объявления подобных известий. Вспомни, какими словами ты объявила мне о скором появлении Джек?
Да… какими словами… разве такое забудешь? На корабле, в самый разгар яростной перепалки, когда она только что обозвала его карибским пиратом и чванливым лордишкой!
— Не хотелось бы указывать тебе, ведьма, — отозвался он тогда, — но меня еще и не так величали, поэтому не трудись понапрасну!
— А мне все равно! — взвилась она. — Боже, подумать только, что я хотела родить ему ребенка! Этому извергу!
— Черта с два! — завопил он. — Какой там ребенок! Я больше пальцем к тебе не прикоснусь, так и знай! Уж лучше век не видеть баб, чем спать с такой стервой!
Джорджина повернулась, но, прежде чем уйти, дала прощальный залп из всех орудий.
— Поздно спохватился, болван! — взвизгнула она и гордо удалилась, оставив его в полнейшем оцепенении, пока он не понял, что она уже ждет его дитя.
