Книга Голоса ночи, страница 186. Автор книги Анна Малышева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Голоса ночи»

Cтраница 186

– Сама, сам, – она расхаживала по кухне, обхватив себя за локти. – Что выходит? Два года назад эта стерва… То есть Юлия, украла пса у мужа и вместе с любовником завезла его невесть куда. То есть, нет. Его выкинули у офиса Валерьяна. Марию они тогда еще не знали, кафе им было безразлично. Я все думала, что за странная случайность? Пес, живший у моего мужа, оказывается в кафе, где погибает его жена…

Антон внезапно обнял ее за локти:

– Ты говоришь, ее первые два мужа погибли?

– Да. Люди говорят.

– Ты понимаешь, что немедленно должна тащить эту несчастную к следователю?

И Настя поклялась, что потащит. Она даже раздумывала, не забаррикадировать ли дверь, – такое тяжелое впечатление произвела на нее последняя сцена, но ночь прошла спокойно. Мария спала мертвым сном. Пес изредка вздыхал. Они с Антоном до рассвета просидели в кухне, уронив головы на руки. Борис не вернулся. Наутро ее мобильник ожил. Звонила мать.

– Ты совсем нас забыла, – пожаловалась она. – Костю увезли в летний лагерь, мы с отцом едем на дачу, надолго. Послушай, твоя драцена умерла.

– Как? Ты ее не поливала?

– И поливала, и опрыскивала, и в книжке смотрела – чего ей еще надо? А она засохла полностью. Что делать с горшком?

– С горшком?!

– Он дорогой. Вернуть хозяину или посадить туда что-нибудь?

– Почему драцена засохла? – Настя едва могла говорить: бессонная ночь вымотала ее окончательно.

– У нее корни чем-то подрезаны, – сообщила мать. – Я заметила, что вода сразу уходит в какие-то трещины и выливается на пол. Значит, внутри пустоты. Ну, а когда она погибла, мы с папой вытащили ее наружу. Одна бы я не справилась – такое дерево… Корни перерезаны пополам. Она бы все равно погибла – поливай не поливай. И там, между обрубками, какая-то штука в…

Тут мать замялась. Настя встревожилась:

– В чем?

– В презервативе… – с трудом выдавила мать слово, которого она стыдилась. – Завязано. Приехала бы ты, посмотрела.

* * *

В черном футлярчике от фотопленки, упакованном для водонепроницаемости в презерватив, оказался некий рисунок на обрывке бумаги. Антон и Настя долго рассматривали его, дивясь, что могут обозначать эти геометрические фигуры, два крестика – при полном отсутствии слов. Парень поднял глаза:

– Ищем клад?

– Что?

– Крестики – зачем они?

– Не понимаю, – Настя уныло смотрела на рисунок. – Погубить растение… Подрезать корни. Гляди, как ровно срезано, будто шпателем прошлись.

– Может, и шпателем, – Мария, которая мучилась с похмелья в кабинке «газели», взяла у них бумажку и вгляделась в нее опухшими глазами. – Да, это… Это же…

Молодые люди смотрели на нее. Брови у женщины сдвинулись в одну черту.

– Это очень похоже на план дачи, где я была… – вымолвила она. – По контурам. Как план. Вот участок, а вот дом.

– А крестики? Эти два крестика?

Настя прикусила губу.

– Чистяков старший отдал мне драцену, не зная о том, что та испорчена. Кто мог что-то спрятать?

– Юлия? Борис?

– Два крестика? Там ничего нет на этих местах? Не заметила? – приступала Настя к Марии.

Та качнула головой:

– Ничего. Ничего там нет, и эти кресты ничего не значат. Отдайте следователю – пусть разберется.

* * *

– Что вам тут надо? – Старик отступал вглубь дома, пропахшего плесенью. Стоял яркий летний день, но дом производил мрачное, запущенное впечатление. Он казался нежилым. – Я у себя!

– Это ваш дом?

– Мой! Надоели! Я уж за город сбежал, хотя в моем возрасте тут трудно жить, – старик уже стоял в кухне и с ненавистью смотрел на визитеров. Заметив на заднем плане бледную, трясущуюся с похмелья Марию, он нахмурился: – Это мой дом.

– Борис говорил, что его, – вызывающе сказала она, преодолев удушливую тошноту. На миг ей показалось, что она умирает – так было нехорошо.

– Какой Борис? Дом мой.

– Вы даже похожи на ваш дом! – она отвернулась и выбежала на участок, который уже прочесывала группа. На воздухе стало легче.

Дорогу она узнала с трудом, ехали почти наугад, но дом все-таки отыскали. Та, первая поездка… Она была иной. Ресторанчик, ее нарядное платье, глубокий, мягкий взгляд Бориса. Его глаза, которые обещали нечто иное, отличное от ее прежней скучной жизни. И сегодня – чужие люди, представители власти, этот безжалостный дневной свет, который уничтожал все иллюзии.

– По плану – тут.

– Крестик номер один?

– Копаем.

Мария подошла ближе, с грустным равнодушием следя за их действиями. Но через несколько минут отступила на шаг. А потом бросилась бежать, сперва промахнувшись мимо калитки, но женщину остановили и попросили переждать в машине. Ей дали растворимого кофе из термоса. Она выпила, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Кофе был чуть теплым. Ее дрожащие руки – ледяными. И она никак не могла поверить в то, что заметила в едва разрытой яме краем глаза.

– Это мой дом, – упирался старик. – Хотя мы с дочкой никогда тут не жили. Мало ли что тут могли сотворить? Залезть мог кто угодно.

– Кто вас отвез на дачу?

– Попутка.

– Где вы взяли попутку?

– А не помню. Не все ли равно?

– Вы уверены, что дочь не знакомила вас с Лукиным года два назад?

Старик оскалил желтые зубы и заявил, что ему даже фамилия эта незнакома. А вообще, его дочь жила своей жизнью, так что – какой с него спрос. И несколько раз повторил, что он – одинокий старый человек, одинокий, старый, никому не нужный…

Допрос

Все началось десять лет назад. Следователь заметил про себя, что люди, в отличие от пауков, порою очень долго создают свою паутину. Двадцатитрехлетняя Юлия Чистякова отправилась на рынок, чтобы купить туфли. В одном из контейнеров с обувью во время затянувшейся примерки она и познакомилась со своим первым мужем. Он был всем хорош, кроме одного – оказался приезжим из Рязани. И практически нищим. Она была ничем не хороша, кроме одного – была москвичкой и на пару с отцом владела отличной, хотя и довольно запущенной квартирой. Замуж за него она вышла назло.

– Потому что я не хотел на ней жениться.

Борис Иванович Лукин утверждал, что питал к Юлии некие романтические чувства, но не одобрял ее намерения их узаконить. Его планы так далеко не шли. Он активно занимался предпринимательством, в основном куплей-продажей оптовых партий товара. О браке он тогда и не помышлял. Узнав, что возлюбленная решилась его предать, так он и выразился, Лукин попросту порвал отношения. Не звонил, не искал встреч и, как сам сознался, вскоре стал этому радоваться, потому что характер у Юлии был нелегким. Ее выходка с замужеством подвернулась как нельзя кстати: теперь, с какой стороны ни посмотри, виновата была она одна.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация