Пустынная улица, залитая голубым лунным светом, была так безмолвна, что напомнила Тане какую-то из картин Дельво, ее любимого художника-сюрреалиста. Казалось, вот-вот откроется дверь в одном из спящих домов и на пороге появится обнаженная лунатичка с неподвижным взглядом и протянутыми вперед руками, вслед за ней – вторая, третья, пока всю улицу не заполнят лунатики, в одежде и без, с одинаково отрешенными взглядами, гуляющие под своей повелительницей – полной зловещей луной.
Таню передернуло, она в последний раз опасливо оглядела улицу и, вернувшись во двор, заперла калитку. Спать ей не хотелось, и она присела на скамью, слушая ночную тишину, которая восстановилась после короткой тревоги так же быстро, как восстанавливается водная гладь после всплеска от брошенного камня. Воды дрогнули, сомкнулись, и на них не осталось ни следа. Девушка ожидала, что приезд полиции больше взволнует тихий переулок. Как-никак Мармари был городом без происшествий! Однако, осматривая улицу, она заметила всего два-три освещенных окна у соседей, да и в самом доме, где случилось несчастье, теперь светилось всего одно окно на втором этаже. Пока она была на улице, кто-то прошелся по дому и экономно погасил электричество. Обратный путь Тане предстояло искать в темноте, и эта мысль неприятно ее покоробила.
«Если бы я хоть Ване могла позвонить! – безнадежно подумала она, оттягивая минуту, когда ей придется вернуться в замерший темный дом. – Что бы он сказал? Конечно, первым делом заявил бы, что был прав и Олю убили из-за каких-то ее темных махинаций. А еще... А еще велел бы мне немедленно, не заходя в дом, бежать отсюда со всех ног под крылышко к Матильде, в „Солнце Мармари“!»
Эта мысль заставила ее подняться. Таня еще повторяла про себя, что это безумие, но уже знала, что так и поступит, пусть поздно, но все же последует совету мужа. Вернуться в этот дом она не могла, тем более казалось немыслимым провести там ночь. Путь к отелю по темным улицам, где еще пару часов назад бродил убийца Ольги, не казался ей и вполовину таким же страшным. Заблудиться она не боялась. «Отель в конце улицы, а тут все улицы поднимаются в гору. Возьму сразу вверх, а там двинусь параллельно морю и в конце концов обязательно упрусь в отель! Попрошу, чтобы Матильда посидела со мной до рассвета, будем пить кофе, вспоминать Олю. Она же наверняка не спит, если убийство было рядом с ними! Димитрий будет нас охранять, да и портье, может быть, остался на ночь... Не могу же я после всего ночевать здесь, с пьяным мужиком, старой женщиной и четырехлетней девчонкой!»
Сквозь легкий свитер ее пробирала ночная свежесть, куртка осталась наверху, и возвращаться за ней Таня не собиралась. Она решила идти как можно быстрее и, хотя не слишком отчетливо представляла себе топографию Мармари, была уверена, что от дома Ольги до отеля никак не может быть больше получаса ходьбы. Осторожно прикрыв за собой калитку, она ступила на пустынную улицу, с минуту в нерешительности постояла, озираясь по сторонам. Если бы появился какой-нибудь прохожий, пусть даже бродячая собака мелькнула в тени дома – Таня немедленно скрылась бы за оградой и уже не осмелилась показаться снаружи. Но ей повезло – улица по-прежнему была похожа скорее на сюрреалистическое полотно, чем на обычный городской пейзаж, где предполагается наличие людей. Девушка отделилась от калитки и двинулась в гору. Она шагала быстро, как только могла, чутко вслушиваясь в ночную тишину и вглядываясь во все тени, где могло что-нибудь таиться. Ей хотелось побежать, но Таня запрещала себе это. Бег сразу навел бы ее на мысли о преследователе, и она мигом впала бы в панику, к которой и без того была очень близка.
Часов у нее не было, и вскоре девушка потеряла чувство времени. То ей казалось, что она блуждает по узким крутым улочкам уже больше получаса, то – что она только что покинула дом Ольги. Город казался ей вымершим, Таня не заметила ни одного освещенного окна, ни единого прохожего, не услышала ни звука, который говорил бы о человеческом присутствии. Она торопливо шла, с опаской озираясь по сторонам, и порой уже сожалела о том, что решилась покинуть свое убежище. «По крайней мере, там были люди, а здесь совсем жутко... Этот город похож на призрак! Не могут же вокруг быть одни пустые отели?! Неужели все жители поголовно спят в два часа ночи?!» Наступил момент, когда она решила, что заблудилась, каким-то образом пропустив поворот к отелю. Безлюдные улицы, залитые луной, наводили на нее все больший ужас. Теперь Таня почти бежала, проклиная себя за то, что пустилась в это путешествие. «Господи, сделай так, чтобы я добралась до „Солнца Мармари“ живой, сделай так, и я никогда больше не выйду ночью на улицу! Как здесь тихо и темно, это будет сниться мне в кошмарах, и уж эти сны я буду помнить! Неужели я пробегу весь город насквозь?!»
Внезапно переулок, по которому она бежала, сделал крутой поворот, обвел девушку вокруг глухой белой стены, отчего та на миг вообразила, что попала в тупик... И прямо перед ней возник темный отель, на фасаде которого сияла сине-белая неоновая вывеска: «Солнце Мармари». Главный вход был слабо освещен изнутри, и Таня радостно бросилась к дверям. Они оказались не заперты, и девушка ворвалась в холл, начисто забыв о страхах, которые пережила тут прошлой ночью. Страшнее пустынного города, который остался у нее за спиной, она ничего вообразить не могла.
– Матильда? – позвала Таня и тут же осеклась. Ее голос прозвучал в безмолвном здании так звонко, что где-то в коридорах проснулось эхо. Она повторила попытку уже с опаской, потише: – Димитрий? Кто-нибудь здесь есть?
Никто не спешил отозваться. Часы над стойкой портье показывали третий час ночи. Настольная лампа отбрасывала уютный медовый круг света, остальная часть холла тонула в сумерках. Таня заколебалась. Остаться здесь и ждать появления хозяев? Была очень велика вероятность, что прождать придется до утра. Пуститься на поиски?
«Ну нет! – Девушка зашла за стойку и уселась на место портье. – Я отсюда не двинусь! Просижу и до утра, подумаешь! Здесь, в отеле, он не решится на меня напасть!»
«А собственно почему? – возразил тихий леденящий голос, который ей очень хотелось не слышать. – Что его остановит? Свет лампы? Хозяева, которые то ли спят где-то в глубине отеля, то ли вообще уехали? Откуда ты знаешь, что ты здесь не одна? Ты же помнишь, что в этом городе не запирают дверей!»
«А я вот возьму и запру!» – Таня решительно встала и поискала взглядом стул, ножку которого можно было бы использовать в качестве засова. Подходящая мебель быстро нашлась в маленьком баре. Перехватив стул за никелированную ножку, она двинулась к дверям, чтобы зафиксировать их ручки изнутри старым испытанным способом... Но, подняв глаза, уронила стул, оглушительно загремевший о плитки пола. Таня не услышала этого грохота из-за своего крика. Она крикнула один раз, два, три, не сводя взгляда с дверей...
За дверью стоял человек и, прижав лицо к стеклу, глядел прямо на нее.
Таня набрала воздух в легкие, чтобы снова завизжать, но тут в холле зажегся верхний свет, и ей на плечо легла горячая крепкая рука. В панике обернувшись, она увидела рядом растрепанную Матильду в пижаме, а за ее спиной – заспанного Димитрия в наспех накинутом купальном халате.
