И тогда я заплакала. Впервые на Марсе. Он изумленно смотрел на меня и не понимал, что происходит. Он никогда этого не видел.
– Тише, пожалуйста, – думала я сквозь слезы. – Я просто хочу на Землю. Я никому ничего не расскажу.
Он неторопливо смешал и поставил на стойку готовые коктейли. Предложил их женщинам, которые как раз подошли к бару. Те даже не посмотрели на меня – как раз в тот момент начал плакать ребенок. Плакать вслух, впервые! Все всполошились, то есть повернули головы в его сторону. Я смотрела только на бармена.
– Уходите скорее, – вдруг подумал он. – Сейчас на вас не смотрят.
И когда я сделала первый шаг, мне в спину острым камешком ударилась его нечаянная мысль – он просто не успел ее остановить:
– Я тоже хочу на Землю. Хочу ее увидеть.
Я не оборачивалась, и уже не потому, что гости могли заметить мои слезы, услышать мои мысли, броситься в погоню. Я не оборачивалась, пока шла в сумерках по огромному двору, потому что в этот миг уже сама не знала, хочу ли убежать. Потому что был миг, когда я хотела только одного – навсегда остаться в этом доме, жить этой жизнью, думать по вечерам с хозяином, расписывать чашки, пить коктейли, отвечать на странные вопросы моей хозяйки. Смотреть, как медленно взрослеет их сын, в котором уже была часть меня, который выжил только потому, что я была рядом. Потому что я уже стала частью Марса. А Земля была только очень маленьким шариком, одним из тех, которые я рисовала на чашках.
В момент удара о Землю я проснулась и забыла половину всего, что произошло. Другую половину я забыла в первый час пребывания на Земле, пока умывалась, варила кофе, намазывала хлеб маслом. Я не помню имен моих хозяев, а ведь мы звали друг друга по именам. Не помню, как выглядел дом напротив. Не помню, как выглядело и называлось то, на чем я вернулась на Землю. Помню только, что оно управлялось очень просто, иначе я бы не решилась бежать. Несколько часов я могла восстановить на языке вкус своего любимого вечернего коктейля – смесь мяты, крепкого чая и мускатного винограда. Конечно, ни того, ни другого, ни третьего в нем не было, я просто подбираю слова… И тут же теряю, и уже не уверена, что нашла их правильно. Но кое-что останется навсегда. И самое главное – это осознание, что я прожила на Марсе полгода, ни днем меньше. Знаю, что все это время я лежала в своей постели, на Земле. Что просто уснула, а потом проснулась. На Земле прошло полтора часа, только и всего. А сам сон, говорят, редко занимает больше пяти минут.
Я, конечно, спала и видела сон. Но я не знаю, правда не знаю, чем бы он кончился, если бы мне не удалось бежать. И очень подозреваю, что в среднем раз в пятьдесят лет на Земле кто-то умирает во сне без всяких видимых причин. Только потому, что на Марсе рождается ребенок. Пятьдесят лет, пять месяцев или пять минут – какая, в сущности, разница?
