Такса, держа в зубах тапку, вскочила на постель и принялась швырять и терзать свою добычу. Она дико рычала, сверкала глазами и косилась на хозяина, будто выжидая, когда он ее сгонит. Но Мулевин просто не замечал собаку.
— Скажите, — наконец очнулся он, увидев, что следователь собирается уходить. — Нельзя ли сделать так, чтобы жена ничего этого не знала? Поймите, я же все рассказал, как мужчина мужчине . Ну, ведь не убивал же я ее! Ведь я мог вообще соврать, что не видался с ней!
— Ну, тут бы вам помешали свидетели, — заметил Балакирев, подводя минутную стрелку своих часов. Каждый день они отставали на десять минут, никак не находилось время отдать их в починку. Жена предлагала перейти на кварцевые, но Балакирев отказывался — тогда бы у него не нашлось времени на покупку и замену батареек, а значит — остался бы вообще без часов.
— Вас ведь видели с Ватутиной, — пояснил следователь, снова застегивая на запястье браслет часов. — А в том, что вы ее не убивали, — я почти уверен. Ну, разве что она вас опять разозлила!
Но, взглянув на белое от ужаса лицо хозяина, Балакирев понял, что шутка ему не понравилась.
* * *
Во вторник утром Балакирев получил заключение судмедэксперта. Ольга Ватутина скончалась в результате кровотечения в полости живота, вызванного глубокой ножевой раной. Смерть наступила в районе шести часов утра двадцать третьего мая. Место обнаружения тела было тщательно обследовано оперативной группой. Обильные следы крови были только в одном месте — там, где нашли тело.
— Подвезти труп из городя на машине не могли — прямого подъезда к той поляне нет. Если бы тело тащили через рощу — кровь бы осталась на земле. Скорее всего, убили прямо в парке, — рассуждал оперативник, с которым советовался Балакирев. — Конечно, ее могли привезти в целлофане… Только вряд ли. Скорее всего, ее убили прямо там.
— Что ж она потащилась в такое глухое место, да еще ни свет ни заря? — удивлялся следователь. — Ну, понимаю, сбежала из дома… Могла бы пойти к подруге, к парню… А ее понесло в лес!
Балакирева заинтересовала еще одна фраза из заключения экспертизы. Тест на наличие наркотиков в организме показал, что Ватутина их не принимала. В последнее время такая деталь становилась редкостью, особенно если фигурантами дела были люди молодые. Он все чаще вел дела, в которых, помимо убийства, обязательно фигурировало употребление наркотиков. Сперва Балакирев предполагал, что девушка заняла деньги у отца, потому что ей не хватало на дозу, а приятель не был склонен давать ей деньги. Однако и эта версия провалилась. За все развлечения платил приятель, Ольга ни в чем не нуждалась…
Неужели и правда, взяла денег на какую-то тряпку? А ведь в машине ее ждал Мулевин, и у него было бы проще выпросить подарок.
Они должны были отработать подруг и знакомых Ватутиной. Для этого опять пришлось встречаться с родителями Ольги. Балакирев по инерции именовал отчима Ватутиной ее отцом. Настоящий родитель девушки как-то мало соответствовал этому слову.
Дома оказалось все семейство, за исключением Милены. Она была в школе. Виктор Эдуардович занимался с очередным учеником. Отказаться от уроков хотя бы на время — значило подорвать бюджет семьи и доверие своих клиентов. А этого он допустить не мог, особенно в преддверии расходов на похороны. С Балакиревым разговаривала мать девочек. Она взяла на работе отпуск без содержания.
— Я предложила Милене — давай напишу записку учительнице, чтобы тебя освободили от занятий, хоть до похорон, — говорила Алла. — Она — ни в какую. Говорит, что учебный год как раз кончается… Кажется, сегодня у них последние занятия… Или завтра? У меня теперь все в голове путается…
Она сидела на постели погибшей дочери, зябко обняв себя за плечи Глаза у нее были пустые и покорные — она успела осознать свое горе, но еще не смогла пережить его.
Говорила спокойно, сдержанно, только то и дело останавливалась, будто сама себя обрывала.
В комнате кое-что изменилось" с воскресенья, когда Балакирев здесь побывал. Исчезла шкатулка с украшениями, тапочки из-под Ольгиной кровати. И, как ни странно, фотография на стене — та, где сестры были сняты вместе.
Алла поймала удивленный взгляд следователя и пояснила:
— Я заказала отдельный Ольгин портрет. Сделают через два дня, его и повешу Мне как-то жутко смотреть на них вместе… На живую и мертвую. Почему-то страшно становится за Милену.
Вспомнив о роли хозяйки, она предложила Балакиреву кофе, но он отказался:
— Не надо, не хлопочите. У меня всего несколько вопросов.
Первый вопрос очень удивил женщину. Услышав, что Ольга заняла у родного отца четыреста рублей на туфли, Алла изумленно приоткрыла рот. Такое известие явно ее поразило.
— Туфли? — недоверчиво переспросила она. — Да какие же еще ей нужны были туфли? Если желаете — посмотрите, я все ее вещи убрала в стенной шкаф. Там одних только кроссовок три пары, их она любила больше всего. Есть еще прекрасные туфли, английские, совсем новые. Даже у меня таких дорогих нет. Босоножки… Нет, у нее все было! Мы на детях не экономили!
Следователь кивнул и сделал отметку в блокноте.
.. — В таком случае, может, она нуждалась в чем-то другом? — спросил он. — Вы не припомните — может, Ольга говорила, что хочет купить какую-то вещь?
— Нет, она вообще была нетребовательна. Даже на удивление нетребовательна, — пробормотала женщина. — Я думала, это потому, что у нее до сих пор не было парня…
Не перед кем наряжаться…
— А как насчет наличных денег? Вы ей давали деньги?
— Пятьдесят рублей в неделю.
— И ей хватало?
Женщина развела руками:
— Теперь я тоже задаю себе этот вопрос. Не могло ей хватать. Не должно было хватать. Но она никогда у нас не просила прибавки… То, что вы говорите… Будто она заняла у Степы четыреста рублей… Это как обухом по голове!
И мне ни слова не сказала! Это же надо — у Степы денег занимать!
— Но он ведь ее родной отец. — Балакирев подчеркнул слово «родной». — Может, она стеснялась искать у вас поддержки. Из-за отчима. Вы так не думаете? Может, ей больше не у кого было взять денег?
О Мулевине он пока не рассказывал. Он понимал, что для матери, которая искренне считала, что удочки «пока не было парня», такое известие будет еще одним ударом.
— Она почти не знала родного отца, — вспыльчиво возразила Алла. Замечание об отчиме ее задело. — А Виктор, если желаете знать, сделал для Оли в миллион раз больше, чем родной папаша! А что она видела от родного?! Он ее, малолетнюю, даже бить пытался! Я ее заслоняла, и все удары попадали на меня! А теперь он из себя жертву строит?! Да он мог вообще вам наврать, что она брала деньги! И откуда у него, алкаша, лишние четыреста рублей! Может, он рассчитывает, что теперь я их ему отдам?! Об этом вы подумали? Вы же видели, в каком он состоянии, боже мой…
