— Нет ее там, — наконец заявила Наташа. — Сколько можно звонить? Поехали.
— А завтра опять спектакль, — вздохнула Лида, устало опустившись на ступеньку. — Что же она с нами делает? Неужели трудно позвонить? Хоть бы сказала — так и так, мне нужно ехать на курорт… Мы бы поняли, разве стали бы обижаться? Она же три месяца с нами возилась.
И вдруг — на тебе…
Хорошенькая Лена озабоченно припудривала блестящее от испарины лицо. Захлопнув пудреницу, она заявила:
— Если соседи ничего не знают, нужно спросить ее родственников. Надеюсь, она все-таки не сирота?
— Где ты возьмешь родственников?
— Может, у кого-то есть телефон? — предположила Лена. — Моя тетка, когда куда-то уезжает, всегда оставляет соседям наш телефон. Ключи боится оставлять, а телефон не страшно. Чтобы они в случае чего нам позвонили.
Стали звонить к соседям. За одной дверью кто-то был, но, наверное, боялся открывать такой куче народу. Вперед выступила маленькая Оксана с букетом и трогательно-мелодично заговорила:
— Простите, пожалуйста, мы актеры Ирины Сергеевны. Вы не знаете — как ее можно найти? Боимся, что она заболела. Уже два дня не можем дозвониться.
Дверь приоткрыли, показалась испуганная, и в то же время любопытная старушка.
— Вы к Ире? Я и сама ее давно не вижу. А вы ей звонили? Не открывает?
Старушка решилась выйти на площадку и сама позвонила в дверь к соседке. Убедившись, что никто к двери не подходит, она высказала предположение, что Ира уехала к матери.
— У нее мать все болеет, она иногда уезжает туда пожить.
— А телефон ее матери у вас есть?
Старушка покачала головой, о чем-то задумалась, поджав губы. Опустила руку в карман халата, погремела там ключами. И, еще раз оглядев ребят, решилась сообщить, что Ира вообще-то хранит у нее запасные ключи от своей квартиры. На тот случай, если свои потеряет.
— Так, может, заглянем? — нерешительно предложила Наташа. — Вдруг она там лежит больная и не может к двери подойти? с Старушка вдруг испугалась — ребят все-таки было слишком много. Она отступила к своей двери и заявила, что заглядывать в чужую квартиру права не имеет. Вот если бы Ира сама попросила… И напутствовала ребят:
— А вы поищите лучше ее маму, может, Ира все-таки у нее.
Делегация спустилась во двор. Женщины с коляской уже не было, и актеры уселись на освободившейся лавочке. Оксана повертела в руках букет и со вздохом положила его на землю:
— Надоела таскать. Что будем делать? Вот несгибаемая бабка!
— Нас пятеро, вот она и напугалась. Может, с другими соседями поговорить?
Но опять тащиться куда-то, расспрашивать, доказывать, что они не взломщики, а именно те, за кого себя выдают, ребятам уже не хотелось. Лавочка стояла в тени, и хотелось сидеть здесь, вытянув усталые ноги. Оксана достала из своего пакета несколько персиков и раздала всем:
— Ешьте, они мытые Кажется, мы ее не найдем.
Они уже обсасывали красные, кислые косточки, когда подъездная дверь хлопнула и на свет показалась уже знакомая им старушка. Несмотря на свой почтенный возраст, она почти бежала. Увидев ребят на лавочке, старушка остановилась и всплеснула руками:
— Слава богу, не ушли еще! Идемте наверх, я не знаю, что делать!
— А что такое? — Наташа с перепугу едва не подавилась косточкой и выплюнула ее в палисадник.
— Ой, не могу. — Старуха продолжала вертеться, бессмысленно обозревая почти пустой двор — Надо же что-то делать! Она там на постели лежит!
Уже понимая, что случилось что-то серьезное, ребята побежали наверх, сразу обогнав причитающую старуху. Дверь Ирининой квартиры теперь была приоткрыта — видимо, убегая оттуда, старуха не решилась ее захлопнуть. Толкаясь, они проникли в коридор, разбежались по комнатам… Первой закричала Оксана. Она сразу попала в спальню — маленькую розовую спальню, где под потолком, несмотря на ясный день, почему-то горела люстра.
Оксана испустила несколько резких, хриплых воплей и тут же бросилась обратно, в коридор. Ее оттеснил Владик. Он вошел, увидел тело на постели и отвернулся.
— Что там? — кричала Наташа, удерживая за плечи маленькую рыдающую Оксану.
— Она мертвая, — пробормотал Владик. — Не заходите, тут дышать нечем. Я открою окно .
Страшное притягивает — и остальные актрисы, уже зная о том, что увидят, все-таки по очереди заглянули в спальню. А потом сбежали в другую комнату, распахнули балконную дверь и, отталкивая друг друга, ловили губами сухой, огненный воздух полудня.
До квартиры наконец добралась старуха-соседка. Видно, подъем по лестнице давался ей с трудом. Она увидела ребят и жалобно запричитала:
— Да что же это такое? Молоденькая совсем! Что же теперь делать? И маме ее не позвонишь, я номера не знаю…
Надо бы в милицию… Как вы думаете?
Владик, как единственный присутствующий здесь мужчина, взял на себя эту задачу Он говорил по телефону минут пять, не больше, и вернулся к девчонкам совершенно обескураженный:
— Сейчас приедут. Спрашивают меня, что с ней, а я не знаю… Как дурак… Нотам, кажется, кровь…
— Да! — истерично закричала Оксана. — Вся постель в крови! Ой, мамочки, и зачем я сюда поехала! Я же теперь спать не смогу!
Наташа все еще держала ее за плечи, хотя сама была близка к истерике. Ирина лежала в спальне на кровати, одетая как в тот вечер, когда они расстались после спектакля в гуманитарном лицее. Голубые брючки, белая свободная майка.
Все это было в страшных коричневых и черных пятнах.
Пушистые волосы Ирины слиплись от какой-то гадости, лицо показалось неестественно пухлым, таким оно никогда не было. И этот запах… Наташе даже казалось, что только что съеденный персик оставил во рту какой-то странный, гнилостный вкус, хотя был твердым, еще недозревшим. Наташа повернулась к балкону, чтобы вдохнуть воздуха с улицы. Оксана больше не плакала — она молча прижимала к ее плечу мокрое от слез, горячее лицо. Лида сидела в кресле, лодочкой сложив руки у лица, так что были видны только ее огромные от страха карие глаза. Лена стояла на балконе, перегнувшись через перила. Оттуда доносились какие-то странные отрывистые звуки.
Видя такое состояние своих приятельниц, Владик пытался сохранять спокойствие, но и ему это давалось с трудом. В конце концов, «самураю» было всего семнадцать лет, и он никогда в жизни не видел наяву таких сцен — будто из криминальной хроники. Старуха терлась в коридоре, не в силах оторваться от двери в страшную комнату. Владик хотел попросить, чтобы она не открывала ту дверь — запах невыносимый. Но он не решался. В конце концов, кто они такие? Актеры… Пришли проведать руководительницу театра… Он и думать не мог, что это благое намерение заведет их прямо в ад.
— Влад, что с ней, как ты думаешь? — робко спросила Лида, опуская руки. Губы у нее жалобно тряслись, помада смазалась, но сейчас она даже не думала об этом.
