– Я могу взять их сейчас? – спросил он.
– Берите! – раздраженно ответила она. – А сейчас я принесу вам лопату. Переодеться можете в доме. Там много старых вещей. Когда закончите – я заплачу вам все остальное.
– А где мне копать? – Андрей со страхом оглядел участок. Работы здесь было достаточно, что и говорить. Но Надежда Владимировна оборвала его:
– Я все вам покажу! Идите в дом! Вот ключ, отоприте комнату и переоденьтесь.
Замок в двери был никудышный. Его можно было открыть с помощью ножа, просунутого между язычком замка и дверным косяком. Но Андрей ничему уже не удивлялся.. А когда он вошел в комнатку, то убедился, что дверь можно было оставить и открытой. Здесь стоял дряхлый, разложенный диван-кровать, допотопный телевизор в серой пластиковой облицовке, остатки венского стула, колченогий стол… На кровати было ворохом навалено тряпье. Андрей брезгливо покопался в нем и нашел тренировочные штаны – или то, что от них осталось. Никогда ему еще не приходилось натягивать на себя такую рвань. Он сделал это только потому, что помнил о тысяче долларов, и о том, что предстоит копаться в земле. Надежда Владимировна уже ждала его с лопатой. Он сразу заметил ее белый пиджак на краю участка, возле забора. Она выглядела очень колоритно в своем городском наряде с этим сельским орудием труда.
– Копайте вот здесь, – она указала ему место. – Не больше чем на метр в глубину.
Андрей не стал возражать. Тысяча долларов лежала у него в нагрудном кармане рубашки. Для верности он застегнул карман на пуговицу. А потом взял лопату и приступил к рытью ямы. «Если она рехнулась, – раздумывал он, – это не моя беда. А деньги у нее есть. Это самое главное».
Андрей копал, а работодательница стояла рядом и наблюдала за процессом. Каждый раз, разгибаясь, чтобы отбросить землю в сторону, он видел ее белые туфли, испачканные землей. Земля была влажная – ночью, перед рассветом, прошел небольшой дождь. Копать было не так уж трудно. К тому же эта работа была ему знакома. Когда в яме показались белые корни малины, он вопросительно взглянул на женщину:
– Куст может погибнуть.
– Копайте! – Она сняла очки. Глаза у нее были синие – такие яркие, что она неожиданно показалась моложе.
Он продолжал углублять яму. «Если ей наплевать на малину, так мне вообще на все наплевать, – думал Андрей. – Что она тут зарыла? И вообще, чей это участок?» Наконец яма углубилась настолько, что ему пришлось в нее спрыгнуть. Едва он вонзил в землю лезвие лопаты, как раздался голос Надежды Владимировны:
– Хватит. Вылезайте.
Он послушно выбрался наружу. Надежда Владимировна заглянула в яму, поколебалась, надела очки и пробормотала:
– Наверное, надо копать в другом месте. Сейчас я подумаю.
Она думала, а он ждал. К этому моменту он окончательно убедился – клиентка хочет что-то найти. Та вела себя очень целенаправленно. Походила вдоль забора, пригнувшись к земле, разглядывая траву. Потом остановилась у кучки хвороста и прошлогодних листьев. Пошевелила хворост носком туфли и приказала:
– Ройте здесь.
– Яма должна быть той же глубины? – спросил Андрей. Он и сам увлекся – ему было интересно, что хочет отрыть его клиентка.
– Копайте! – в ее голосе звучало раздражение. – Я же вам плачу за это!
И он снова приступил к работе. Небольшой перерыв ему разрешили сделать только через час. Вечерело, с ближней речки налетели тучи комаров. Андрей не мог отгонять их – руки были заняты. Солнце напекло голову и шею. А клиентку он называл про себя не иначе как «дура». Были выкопаны еще две ямы – с тем же результатом.
– Ладно, – устало сказала она, когда последняя яма была закончена. – Я что-то все время ошибаюсь. Посидите, отдохните. Я подумаю еще.
Андрей отошел от забора и уселся на плоский камень, лежащий среди запущенной грядки. Камень был ровный и теплый от солнца. Он курил и жалел, что не захватил с собой хотя бы бутерброда. Зверски хотелось есть. А женщина бродила по участку, то и дело наклоняясь, будто что-то вынюхивая.
Неподалеку от камня виднелось свежее кострище. Андрей взял обугленную палку и разворошил ею мелкие угольки. Оттуда выкатилась черная картофелина. Давно он так не радовался – в этот миг картошка была ему милее бифштекса. Он очистил клубень от золы, содрал шкурку и принялся есть. Картошка не имела никакого вкуса и была слишком маленькой, чтобы заглушить голод. И все же это было лучше, чем ничего.
– Надежда Владимировна! – крикнул он.
В кустах показался белый пиджак. Женщина разогнулась и посмотрела на него.
– Мы меня извините, но на голодный желудок я много не накопаю, – признался Андрей. – У вас ничего нет?
– Так вы, кажется, что-то едите? – презрительно ответила она.
Андрей чуть не покраснел. «Видела, как я тут жевал… – понял он. – Ну, и черт с ней!» Надежда Владимировна выбралась из кустов и подошла к нему.
– У вас губы черные, – сказала она. – Где это вы испачкались?
– Я тут картошку нашел, – Андрей показал на кострище.
– Картошку? – Женщина изумленно взглянула на угли. – Постойте… Тут никогда не жгли костер…
Она повернулась и быстро пошла в глубь участка. Через секунду из-за деревьев раздался ее голос:
– Костер всегда жгли здесь!
Андрей неохотно встал и пошел посмотреть. Действительно, на участке был еще один след от костра. Он был больше и куда бледнее. Рядом виднелось даже какое-то подобие лавочки – два столбика и доска.
– Это старый след, – авторитетно сказал Андрей. – А там – новый. Картошка была вполне съедобная.
– Пойдемте! – Женщина потянула его на прежнее место. Вручила ему лопату и показала на свежее кострище:
– Попробуйте раскопать здесь!
– А что мы ищем? – Андрей поворошил лопатой угли. – Мне все-таки хотелось бы знать.
– Мне бы тоже хотелось, – резко ответила она. – Пожалуйста, не рассуждайте. Мне и без того тошно. Копайте яму, потом поговорим. Надо торопиться – скоро стемнеет.
Он посмотрел на нее, как на полоумную. Стоял июнь, и темнело около одиннадцати часов вечера. Но возражать не имело смысла. Андрей снова принялся копать. Земля под углями неожиданно оказалась мягкой, рыхлой. Андрей удивился этому – ведь к грядке явно давно не прикасались. Ладони у него горели, и работал он не слишком быстро. Ему давно не приходилось держать в руках лопату. Надежда Владимировна топталась рядом и только мешала. Она неожиданно сделалась очень разговорчивой – вероятно, от волнения.
– Этот участок давно одичал! – говорила она, то и дело щелкая замком сумки. – Где у меня от сердца? А, вот…
Она сунула под язык таблетку и искаженным голосом продолжала:
– Тут только пикники устраивают. Знаете, раньше тут было неплохо. А теперь и домик загадили, и на землю жалко смотреть. Только и приезжаю сюда пустые бутылки убрать.
