– Тебе бы только наоборот сделать! – говорил он. – Скоро спать поперек постели будешь!
Как-то, когда он слишком долго к ней приставал, девочка схватила со стола вилку и вонзила зубья ему в бедро. Она помнила страшный крик, который подняли бабушки, белые от злости глаза отца… Сперва он избил дочь и только потом дал себя перевязать. Бабушки плакали по углам и решали вопрос – обращаться к врачу или все обойдется? Мать потащила ее на прием к невропатологу. Тот прописал бром, молоко, десятичасовой сон ночью, обязательный сон днем, прогулки и ванны. От всех этих процедур в доме начался ад. Девочка отвоевывала одну позицию за другой. Ненавистное молоко лужами стояло на полу, и у матери не было времени его вытереть. Весь запас брома девочка спустила в унитаз, на который ее усадили перед принятием ванны. Она могла без предупреждения ударить человека, неожиданно приблизившегося сзади. По ночам ее душили кошмары. Она просыпалась в поту, со стиснутыми зубами и долго задыхалась, глядя в потолок.
Эндокринолог сообщил, что многие беды происходят оттого, что девочка слишком быстро растет. Это звучало совершенно неубедительно – Машенька даже не была самой высокой в своем третьем классе. Отец принял решение – девочку на полгода забрали из школы и увезли в Ереван, к родственникам. Он надеялся, что на ребенка подействует перемена обстановки. Но ереванские родственники вернули Машеньку уже через полтора месяца. На них произвела особенное впечатление одна сцена, которая разыгралась на глазах у всего двора.
Машеньке разрешили выйти погулять с собакой. Собака – вполне мирная болонка, выскочила на лестницу без поводка. Машенька побежала за ней. Едва оказавшись во дворе, собака бросилась к яблоням, растущим у забора. Она рычала, бесилась и была сама на себя непохожа. Очевидцы рассказывали следующее. Под яблонями в отчаянии металась кошка. На земле лежали новорожденные, голые и слепые котята. Кошка, как видно, рожала впервые и по неопытности выбрала слишком открытое место. Она пыталась отогнать собаку, но была слишком слаба после родов, и у нее хватало сил только разевать розовый рот и сипеть, отмахиваясь лапой.
– Взять, Жулька, взять!
Детский крик пронзил двор, из многих окон высунулись головы. То, что они увидели под яблонями, надолго осталось в памяти соседей. Жулька с упоением поедала беззащитных котят, а Машенька била ногами роженицу, отгоняя ее все дальше и дальше. Кошке несколько раз удалось вонзить когти ей в ногу, но девочка не обращала внимания на боль и кровь. Она орала, как в истерике, на шее напряглись жилы… Когда ее подхватили и потащили в дом, она продолжала визжать и отбиваться, колотя ногами по чему попало, даже по стенам подъезда. Отцу пришлось взять двухдневный отгул на работе и прилететь за дочерью. Отношения с ереванской родней были прерваны очень надолго.
Настала очередь психиатра. Это было слово, которое произносилось шепотом. Психиатр девочке неожиданно понравился. Это был толстый маленький мужчина с разными глазами. Один глаз был веселый, круглый и живой. Второй – мертвый, стеклянный, ярко-карего цвета. Машенька охотно выполняла все назначенные процедуры, разговаривала с ним и огорчалась только по одному поводу – он предупредил, что не будет называть ее Таней. Гораздо меньше, чем девочке, психиатр нравился ее матери. Она возмущалась, когда тот расспрашивал ее о семейной обстановке. От слова «шизофрения», которым обмолвился врач, ее просто заколотило. Неохотно отвечала на вопросы о наследственности. Выяснилось, что отец у Машеньки пьет умеренно. Зато ее дедушка со стороны отца пил запоем и никогда не лечился. Из женщины пришлось клещами вытягивать признание, что ее муж в настоящее время живет на две семьи и часто не ночует дома.
– Ребенок присутствует при семейных сценах? – поинтересовался врач.
– Да откуда мне помнить! – раздраженно ответила женщина. – Как придется.
– Придется как раз за этим проследить, – спокойно посоветовал психиатр. – Никаких сцен при девочке. Она слишком возбудима. Как она себя ведет, если при ней выясняют отношения?
Выяснилось, что Машенька молчит, зато не может заснуть ночью. И как правило, припадки агрессии наступают на другой день после ссоры. Мать припомнила также, что в младенчестве Машенька получила легкое сотрясение мозга – упала со стола, где ее пеленали. Об этом была даже запись в медицинской карте, но как будто обошлось без последствий…
Однако, как выяснилось, последствия все-таки были. Когда матери сообщили, что у девочки временами случаются спазмы сосудов головного мозга – как раз в месте старой травмы – у нее отлегло от сердца.
– Так это не психическое заболевание? – радостно спросила она.
– Психосоматическое, – уточнил врач. – Для девочки главное – иметь спокойную обстановку, не слишком напрягаться в учебе и побольше спать на свежем воздухе. Открывайте форточку в ее комнате, обязательно. И конечно, надо наблюдаться.
Другого лечения Машеньке не назначали. Тем более что девочка стала куда спокойней. Бабушки начали ее побаиваться, и теперь она с легкостью добивалась всего, чего хотела. Стакана водопроводной воды, другого платья, другой прически. Одну из старушек она довела до такого послушания, что та стала называть ее Таней. С отцом девочка была довольно ласкова. Иногда подлизывалась к нему, если хотела чего-то добиться. И ему это нравилось. Мало-помалу тот кошмарный период был всеми забыт. Вспомнили о нем только тогда, когда нашли для Машеньки жениха.
Это была инициатива отца. Девушка только что закончила школу, и отец неожиданно вспомнил указания психиатра, к которому давно уже забыли дорогу. Он не позволил дочери готовиться к поступлению хоть в какой-то ВУЗ.
– Перенапряжется – и готов припадок, – хмуро сказал он, как видно, вспомнив вилку.
Мать не стала возражать. Она втайне надеялась, что дочка будет поступать на другой год. А пока что в дом стали приглашать симпатичного молодого человека. Он работал старшим товароведом на плодоовощной базе, которой заведовал отец Маши. Костя был старше Машеньки на двенадцать лет и недавно развелся. Он был прекрасно устроен в жизни, хорошо зарабатывал и детей от первого брака не имел. Мать усмотрела в нем одно несомненное достоинство – жених совершенно не пил. Она так восхищалась этим, что вдобавок Костя казался ей умницей и красавцем. Маша восприняла появление жениха с живым любопытством. В то время она превратилась в очень милую девушку – не ослепительную красавицу, но симпатичную и изящную. А уж достоинства ее фигуры никто бы не смог критиковать.
На помолвку Костя принес невесте кольцо с бриллиантами. Машенька весь вечер рассматривала, как камешки играют на ее смуглом пальце, и чему-то улыбалась. Отец торопил со свадьбой до неприличия и в конце концов своего добился. Как он потом признался жене, ему давно не терпелось сбагрить дочь кому-то другому. У Кости явно были какие-то деловые расчеты. Что же руководило Машенькой – никто не понимал. Она пошла замуж без единого слова возражения и все с той же любопытствующей улыбкой.
На другое утро после свадьбы в квартире ее родителей раздался звонок. Звонил молодой супруг. Он заикался от негодования и бормотал, что Маша оказалась беременна, призналась в этом сама. И что, когда шла речь о свадьбе, о ребенке никто и не заикнулся, а это обман. Мать ахнула. Ей показалось, что к Маше вернулся старый порок – бессмысленное вранье. Когда же оказалось, что та и в самом деле беременна, Костя отправился в суд и подал заявление на развод. Разводилась Маша так же спокойно, как шла замуж. Только без улыбки. От кого она ждала ребенка – так и не добились. Девушка сказала, что желает жить отдельно, в противном случае пойдет на улицу. Отец плюнул и вплотную занялся поисками квартиры для непутевого чада. Маша переехала, когда у нее был слегка заметен живот. И тут же сделала аборт.
