Кожа у него была гладкая, горячая и пахла дымом. Настя так и не открыла глаз – прикрытые веки заменяли ей шторы, которых тут не было. Солнце врывалось в комнату и заливало кровать. «Малышка, – шептал он ей в спутанные волосы. – Малышка…» Настя прижалась к нему и улыбнулась, все еще не открывая глаз. «Как давно ничего этого не было… – мельком подумала она. – И как хорошо, что это все-таки есть…» Кровать размеренно скрипела, как вагон поезда, набравшего полный ход. Настя вскрикнула, прикусила губу и вспомнила о Мартыне. Она всегда старалась сдерживать себя с Витей, чтобы не проснулся сын.
– О, боже, – тихо сказала она через несколько минут. – Там же, наверное, все сгорело.
– Я пойду посмотрю, – Сергей натянул брюки. – Принести тебе вина? Можешь есть в постели, тебе это очень пойдет.
Но она отказалась от этого предложения. Настя уже всерьез беспокоилась о сыне. «Оставить четырехлетнего ребенка у мангала! В песке! С шампурами!» – Она вскочила и оделась, выбегая из дома вслед за Сергеем.
Мартын спал, как ангел, тут же, на травке. Его убаюкал свежий воздух. Они расположились рядом, тихонько открыли бутылки и принялись за шашлык. Настя шепотом смеялась – самым простым шуткам, от всей души, как не смеялась уже давно. С ее плеч будто сняли какой-то груз, и дело было даже не в деньгах.
– Слушай, Настя, – Сергей протянул ей сигарету и закурил сам. – Я хочу обсудить один серьезный вопрос. Да, помню, о делах мы не говорим. Но это не совсем о делах.
– Ну, давай, – весело согласилась она. Переход на «ты» совершился как-то незаметно и естественно.
– Али умер.
Она выронила сигарету, и та покатилась по ее голой ноге. Настя молча стряхнула ее на землю и раздавила. Сергей продолжал:
– Все его родственники, конечно, в курсе, кто его наградил заражением крови. Так что тебе в Марсель нельзя.
– А я и не собиралась, – шепнула она. – Лучше бы ты мне этого не говорил. Значит, я все-таки убийца.
– Если бы он раньше обратился к врачу, ничего бы не было, – возразил Сергей. – Он бинтовал рану грязными тряпками… Короче, дикарь. Сам себя угробил. И ты особенно не переживай. Хуже другое, Настя.
– Да что же может быть хуже? – горестно спросила она.
– Ты не сможешь приехать туда, ко мне, – сказал он, будто не слышал ее. – А встречаться с тобой здесь – слишком неудобно. Выхода как будто нет.
Настя пожала плечами. Она не понимала, зачем он все это ей говорит. Она больше не чувствовала того глупого, пьяного счастья, которое переполняло ее минуту назад. Все вокруг как-то потемнело, уменьшилось, стало грубее и проще. А может, в этом была виновата переменчивая майская погода. Небо понемногу затягивали облака, а на западе оно стало совсем темным. Там изредка что-то рокотало. То ли это был московский шум, то ли отдаленный гром.
– Если нет выхода, лучше расстаться, – сказала она, все еще думая об Али. – Столько жертв…
– Чтобы чего-то достичь, требуются жертвы, – сухо заметил он.
– А знаете, ведь жертвой быть неприятно… – задумчиво проговорила Настя. – Да откуда вам это знать?! Вы сильный, богатый, уверенный человек. На всех, кто послабее, – просто плюете. А вы не думали, что, если не будет слабых людей, не будет и сильных? За чей счет они станут сильными? Среди кого? Да, вам всегда требуются жертвы! Только вы их мало цените!
– Какую ты развела философию! – поморщился Сергей. – Это тебе не идет.
Она молча смотрела на тлеющие угли. Заметно похолодало, гроза подходила все ближе. Но возле мангала все еще было тепло.
– Может, потом, – заговорил он не слишком уверенно. – Потом, когда все забудется, ты ко мне приедешь? Мне можно верить, ты не будешь жалеть.
– Конечно, приеду, – бросила она и взяла за плечо Мартына. – Вставай, пикник окончен!
