Первая дверь по левой стене была приоткрыта. Начать следовало с нее. Но они медлили. И секунды промедления сыграли решающую роль. Оглушительный звон и треск разнесся по квартире. Нервы у них не выдержали, и в приоткрытую дверь полетели пули. Раздался истошный женский визг. Он оборвался на самой верхней ноте, но металлический звон все еще продолжался.
– Будильник, суки! – выкрикнул предводитель. Он первый понял, что это был за звук.
Медлить больше было нельзя. Он рванул дверь, увидел залитую кровью постель, на которой распростерлась женщина в тонкой ночной рубашке. Она смотрела прямо на них, ее широко раскрытые, безумные глаза сверкали из-под спутанных черных волос. В следующий миг он увидел направленный на него пистолет и мужчину в пижамной куртке, с перекошенным лицом.
Мужчина выстрелил первым. Промахнуться было невозможно – предводитель занял весь дверной проем. Он упал назад, отброшенный пулей на своих товарищей. На секунду это лишило их маневренности, и мужчина послал в них еще несколько пуль. Он словно обезумел – вместо того, чтобы выбежать на открытый балкон, он наступал на дверь, стреляя, как одержимый. Причина этого безумия вскоре стала ясна – из другой комнаты донесся детский плач. Там проснулся ребенок. Мужчина пытался пробиться в детскую.
Прихожая была слишком тесна и лишала налетчиков маневренности. Они отступили к двери, прикрывшись телом убитого, потом отшвырнули его и принялись поливать дверь спальни шквальным огнем. Летело стекло, сыпались щепки. Выстрелов из спальни больше не было.
Выстрел послышался сзади. Входная дверь, сорванная с петель страшным ударом, перекосилась и зацепилась за порог. Один налетчик ответил на выстрел, другие продолжали обстреливать спальню. Они уже ничего не понимали. Уверенности их лишила неожиданная обстановка в семейной квартире. Смутно они понимали, что попали не туда, но отступать было поздно. Кто-то на площадке держал дверь под обстрелом. Потом оттуда послышался мужской голос, который командным тоном проорал что-то по-французски. Они замерли, прекратив стрелять.
– Хуйня… – прошептал один из налетчиков. – Полиция!
Он и сам не знал, как он прав. Банда вломилась в квартиру, принадлежавшую полицейскому инспектору из отдела уголовных расследований Марселя. Его соседом по площадке был сержант из того же отдела. Их дружбе положила начало совместная работа, и закрепили ее сдружившиеся жены и дети. Это-сержант держал под обстрелом дверь, а его жена в это время вызывала полицию.
Тот налетчик, что пытался удержать дверь, был уже ранен. Он приник к стене. От пуль его прикрывала только дверь, наискосок закрывавшая проем. Но она же прикрывала и сержанта, который продолжал палить с площадки. Остальные двое налетчиков проскользнули мимо спальни и принялись открывать другие двери. Они увидели столовую, детскую, кухню. В детской никого не было. Видимо, ребенок с перепугу куда-то забился. Но им уже было не до ребенка, хотя сперва мелькнула мысль взять его в заложники. Они не могли высунуться из кухни – эта дверь хорошо просматривалась с площадки, и как только они пытались оттуда выйти, сержант начинал стрелять.
– Тут собака! – воскликнул один из них. Он указал на большую корзину, где лежали маленькие, трехнедельные щенята. Они копошились, разевая влажные розовые рты, пытаясь встать… Сука, охранявшая корзинку, была тоже невелика. Угольно-черный, лохматый скотч-терьер вел себя настороженно. Собака не лаяла. Она стояла перед корзинкой, ощетинившись, глядя исподлобья и глухо ворчала.
– Мы не туда попали! – крикнул один из налетчиков в коридор. – Сматываемся!
Но из коридора никто не ответил. Двое переглянулись. Молчание могло значить одно – их товарищ тоже мертв. Один из них подбежал к кухонному окну, глянул вниз… И отпрянул:
– Полиция!
К дому с воем мчались, одна за другой, три машины. Возобновились выстрелы с площадки. Налетчики заметались. Бежать через дверь они не могли. Вылезти в окно кухни и оказаться на тонком выступе, на высоте трех этажей? Но ни один из них не был акробатом. Единственным спасением мог послужить балкон в спальне. Оттуда можно было перелезть в другую квартиру. Но в спальне был мужчина с пистолетом. Неизвестно – живой или мертвый. Они переглянулись.
– Он сдох, – сказал один из них. – Идем туда. Бросайся на пол, я тебя прикрою.
Они прокладывали себе путь шквальным огнем. Мысль о том, что они таким образом могут добить своего товарища, их уже не волновала. Если с площадки и стреляли, то налетчики этого уже не слышали. Наконец оба, один за другим, исчезли в двери спальни.
То, что они там увидели, было несколько неожиданно. Женщина с кровати исчезла. Не было тут и мужчины. Они прошили очередями постель, стенной шкаф, но оттуда не донеслось ни звука. На балконе их тоже не было. Но стоило налетчикам выйти на балкон, как снизу раздался оглушительный крик в мегафон. Глянув вниз, они сразу поняли, что шевелиться не стоит. К подъезду бежали автоматчики. Крик продолжался. Налетчиков прошиб ледяной пот.
Синего микроавтобуса у дома напротив уже не было. Там тоже выстроились автоматчики, но было кое-что и похуже.
– Снайпер, – сквозь зубы сказал один из них. – За машиной… Он нас видит на расстоянии вытянутой руки. Зараза! Клади оружие!
– В задницу! – Его товарищ поднял автомат, прицелился… И перегнулся через перила. Автомат он выпустил, и тот повис на ремне. Выстрел был только один. Это сработал снайпер.
Снова раздался рев мегафона. Но это уже было лишним. За своей спиной последний налетчик тоже услышал какое-то движение. Он понял, что в квартире полиция. Положил автомат на залитый кровью бетон и медленно-медленно выпрямился с поднятыми руками.
Его увезли. После того как ушла полиция, с четвертого этажа на носилках снесли жену инспектора. Она не потеряла сознание, несмотря на две раны. Первую помощь ей оказала подруга, жена сержанта. Инспектор, которому прострелили руку, спустился по лестнице сам. Их пятилетний сын остался невредимым. Услышав стрельбу, мальчик спрятался. Когда налетчики оказались на кухне и сержант не давал им оттуда высунуться, отец мальчика проскользнул к нему в детскую и вынес его оттуда. Потом, под прикрытием своего друга, он перенес в соседнюю квартиру и раненую жену.
– Если бы не ты, – сказал он соседу, – нас бы всех прикончили. Стреляю я не очень…
Жена сержанта – молодая, рано располневшая итальянка, вытирала слезы и умывала заплаканного соседского мальчика. Пока родители не вернутся, она решила оставить его у себя.
…Обо всем этом Иннокентий узнал в послеполуденном выпуске новостей. Какой-то проворный журналист сделал снимок – двое налетчиков на балконе. Иннокентий жадно вгляделся в изображение и стиснул пальцы. Сообщилось, что один преступник взят живым. Начато расследование.
– Две засады… – прошептал он. – Оба адреса были проколоты… Ну, девка, тебе конец!
Он вскочил и бросился к телефону. Но позвонить не успел – в дверь постучали. Стук повторялся, там раздавался чей-то тихий голос. Иннокентий узнал шофера и впустил его:
