– Почему мне так с тобой хорошо? – глухо спросила она в воротник его купального халата.
– Ужасно приятно слышать, – откликнулся мужчина. Его горячие руки жгли ее сквозь сползающую простыню. – Может, вернемся в постель? Обычно я в три утра не встаю.
В самом деле они проснулись поздно утром, когда сам собой включился музыкальный центр. Маша испуганно вскинулась, услышав прямо над головой переливающиеся женские голоса. Спросонья ей показалось, что где-то рядом запели птицы. Приподнявшись на локте, Илья потянулся через ее голову и убавил звук.
– Что это было? – пробормотала Маша.
– Дуэт из «Лакме» Делиба. – Выбравшись из постели, он набросил халат и раздернул плотные шторы, впуская в спальню тусклый свет облачного дня. – Ничего не имеешь против?
– Все забываю, что ты любишь классику. – Девушка села, приглаживая растрепавшиеся волосы. – Так это с тобой не вяжется.
– Мама была учительницей музыки, – напомнил тот. – И между прочим, я ходил в музыкальную школу. Потом начал драться, пальцы разбил, переломал, и само собой все кончилось. Идем завтракать!
Приготовление завтрака свелось к тому, что Илья позвонил и заказал пиццу, а сам тем временем принялся варить кофе – единственное, что, судя по всему, готовилось на этой кухне. Маша попросила чистое полотенце и успела принять душ до того, как явился разносчик. Через полчаса они уселись за стол и, взглянув друг на друга, одновременно рассмеялись.
– Ты чему это? – осведомился Илья, беря нож для пиццы.
– Не знаю, как-то все неожиданно! – мотнула головой девушка, придвигая чашку с дымящимся черным кофе. – Эта ночь, эта квартира, этот смешной завтрак, и ты сидишь напротив… Мне до сих пор кажется, будто все не по-настоящему. А ты почему смеялся?
– У тебя было такое довольное лицо, как у девочки, которой купили мороженое, – пояснил Илья. – Это здорово, что ты такая.
– Инфантильная? – обиделась Маша.
– Непосредственная, – уточнил тот. – И я беру назад слова, что с тобой все непросто. На самом деле я тебя боялся.
– А теперь? – лукаво покосилась на него девушка, вгрызаясь в кусок пиццы.
– А теперь боюсь еще больше, – внезапно погасив улыбку, признался Илья. – Боюсь, все это очень серьезно.
Маша едва не обожглась кофе и торопливо поставила чашку на стол:
– Но я ни к чему тебя не принуждаю!
– Не об этом речь. – Он достал сигареты и, приоткрыв створку окна, закурил. – У меня уже когда-то было такое, эйфория просто безумная, и в душе птицы пели, а потом обнаружилось, что я жил с совершенно другим человеком, чем думал… Прости, что вспоминаю.
Слегка уязвленная, девушка только пожала плечами. Илья тряхнул головой и в упор посмотрел на нее увлажнившимися серыми глазами:
– Мне тебе хочется всю душу вывернуть. А так нельзя. Не всякое слово в строку. Забудь, давай обсудим кое-что поважнее.
По мнению Маши, не было ничего важнее их отношений, но она беспрекословно согласилась сменить опасную тему. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее сравнивали с бывшей женой Ильи.
– У тебя какие планы были на сегодня? – осведомился Илья.
– В общем, никаких. Работа…
– Значит, остаешься здесь и весь день смотришь телик, – решил он. – Сейчас мне пора в офис, нет времени ехать к тебе за вещами. Вечером напишешь список, перевезу, что успею. Остальное потом.
– Погоди, ты что, решил, что я у тебя совсем поселюсь? – Маша одновременно встревожилась и обрадовалась. – Хоть бы меня спросил…
– А что тебя не устраивает? Места полно, надоем – уединишься, можешь думать, что живешь одна… Уж извини, но там я тебя оставить не могу, опасно.
– Да, здесь меня точно никто не найдет, – поежилась девушка, разом вспомнив о своих злоключениях. – А можно хоть отцу сказать, где я? Даже записки не оставила и не позвонила вчера…
– Никому нельзя, – отрезал Илья, допивая свой кофе и поднимаясь из-за стола. – Ни отцу, ни брату, ни подружке. Мне спокойнее будет, если ты весь день проспишь с отключенным телефоном.
– Так нельзя, они меня потеряли!
– Тогда хоть адреса не говори. – Илья исчез в коридоре и тут же просунулся обратно в кухню: – А тебе я сейчас визитку дам, будешь звонить, если что.
Маша смолчала. Она решила не поднимать вопроса о странной скрытности Ильи, тем более что он наконец сам изъявил желание оставить ей телефон. «Хоть поздно, а все же… Этот Амелькин, может, ему просто завидует, сам-то явно успехом у женщин не пользуется! Может, Илья даже у него кого-то увел…»
Мужчина снова влетел в кухню, уже совсем одетый, и положил на стол визитку – копию той, которую Маша получила у следователя.
– Здесь и мобильный, и рабочий, звони и спрашивай меня. Если вдруг в дверь позвонят – игнорируй, не подходи.
– А должны позвонить? – Девушка поднялась из-за стола, прихватив с собой чашку. – Ведь ты меня запрешь, так? А ключ оставишь?
– Мы еще не в тех отношениях, чтобы я тебе ключи оставил, – пошутил мужчина, осторожно обнимая ее на прощанье. – Мне так мешает твоя чашка…
– А если бы не она, что бы ты сделал? – шепнула Маша, касаясь губами его небритой щеки.
– Пойду я, наверное. – Илья внезапно отпустил ее и погрозил пальцем: – Смотри, адреса – никому!
– Да я сама его не знаю.
Девушка вышла вслед за ним в коридор и, прислонившись к старому платяному шкафу, следила, как Илья шнурует ботинки и натягивает куртку. Она вдруг представила, что давно живет в этой квартире, в самом центре города, просыпается под звуки «Лакме», пьет утренний кофе на просторной неуютной кухне с четырехметровыми потолками, смотрит, как Илья курит, пуская дым в приоткрытое окно, через которое доносится шум машин с Тверской. А потом провожает его на работу, стоя в передней, рядом с пахнущим нафталином шкафом, и слушает шум захлопывающейся двери и лязганье лифта, вдруг ожившего в своей проволочной западне…
Илья давно уехал, а Маша все стояла, опершись плечом о шкаф, и перед ее расширенными глазами проходили видения несуществующей и все же возможной новой жизни. При мысли о том, что сделаться теперь женой Ильи – вопрос времени и дипломатии, ей стало одновременно хорошо и страшно.
– Не могу поверить, что ты об этом всерьез думаешь! – упрекнула она себя вслух и, вернувшись на кухню, закрыла окно. Маша вымыла чашки, блюдо из-под пиццы, спрятала оставшиеся куски в холодильник и поняла, что, в общем, делать ей больше нечего. Впереди простирался длинный, не заполненный привычной работой день, а она даже не могла покинуть квартиру. К счастью, звонить ей никто не запрещал. Выудив из сумки мобильный, Маша набрала свой домашний номер. Телефон отца она взять так и не удосужилась.
Она ожидала услышать голос отца или, на худой конец, вообще не застать его в квартире, но ей почти немедленно ответил певучий голосок:
