Эта мысль ей почему-то не понравилась, и она сердито отхлебнула горький кофе.
«А если и меня так же – от безнадеги? Неужели им женщины не интересуются? Быть не может. Значит, что-то не так. Может быть, пьет? Непохоже. Или бабник страшный, с ним никто не уживается? А вот это уже похоже на правду. Я ничего о нем не знаю. Хорошо, что не дала телефона, не разрешила подвезти. Может быть, какой-нибудь маньяк? Как он схватил меня за руку!»
На предплечье отстались синяки – несколько голубых маленьких пятен, следы его пальцев. Как будто браслет. Мария подняла широкий рукав халата и осмотрела руку.
«Он не владел собой, когда это сотворил. А отчего возбудился? Подумаешь, сказала, что уже виделись. Стоило хватать… Что-то с ним не то, а что – не понимаю».
Но на самом деле Мария понимала. Мужчина был не похож на других. В нем была загадка, у него была какая-то тайна, его поведение не укладывалось в норму. Это и пугало, и привлекало одновременно.
«Не стоит больше видеться, – решила она и тут же посмеялась над собой. – А ведь хочется, правда? Хочется? Конечно! Что у меня за жизнь, боже мой! И зачем вообще я живу, спрашивается?»
Она часто задавала себе такие вопросы, особенно в состоянии опьянения. Сейчас впервые задумалась об этом на трезвую голову. Вот ее рабочий день: подъем, кофе, работа, чай с сослуживицами, работа, легкий обед всухомятку, работа, ужин дома, телевизор, сон. А вот выходные: позднее пробуждение, завтрак, телевизор, телевизор, телевизор, вечером кафе, чужие взгляды, чужие лица и разговоры, в которых она не принимает участия, бесконечное пиво, дорога домой, сон. И это было отдыхом.
«И что мне делать? – спросила она себя. – Жить и дальше по этому расписанию или взбунтоваться? Как надоело напиваться, видеть одни и те же лица. Наконец что-то произошло, а я говорю – не стоит, нельзя!»
Ей нелегко было решиться сделать звонок. Она уговаривала себя, что ничего такого в этом нет, что он сам навязывал визитку, но сердце колотилось, когда она ожидала ответа. Долгие гудки. Чуть искаженный связью голос. Ее нерешительное «алло?».
Он сразу ее узнал, и это было удивительно. Мария радовалась, что ей больше не пришлось говорить, – а то что бы она ему сказала? Борис заботливо спросил, как она добралась до дому, и немедленно предложил встретиться.
– Ой, не знаю, – совсем как девчонка ответила она. – Я только что встала…
– Да? Счастливая! А я с семи утра на ногах. Но теперь все дела переделал, хочется отдохнуть. Ну так как?
– Может быть, – нерешительно ответила Мария. Она не собиралась ломаться, но ее мучили противоречивые чувства. – Только я не хочу ни в какой ресторан.
– Тогда устроим культурную программу, – решительно сказал он. – Что у нас, суббота? Отлично! Хорошо, что июнь, в июле уже ни одного спектакля, мертвый сезон…
Марию приятно удивило, что директор ООО «Ренессанс» интересуется театром. Сама она театралкой не была и на людей, знающих, что где идет и кто играет, смотрела с уважением.
– Я возьму билеты и перезвоню, – пообещал он. Борис говорил напористо и оживленно. Казалось, звонок его искренне обрадовал.
– Тогда возьмите мой телефон, – начала было женщина, но он успокоил ее, сказав, что видит номер на определителе. – Это домашний? Ну, всего доброго, до встречи!
И повесил трубку первым.
…Это была современная комедия, одноактовая антреприза. Играли два актера: очень известная, заслуженная актриса и молодой парень, прославившийся совсем недавно. Сперва, усевшись в кресле рядом с Борисом, Мария думала больше о том, что удачно выбрала сиреневое платье и украшения – сережки с аметистами, а также красиво причесалась и должна производить определенное впечатление. А также думала о том, что Борис очень был рад ее видеть, когда они встретились у входа в театр. И еще – что зал заполнен до отказа, а он все-таки достал билеты, наверняка у перекупщиков. Потом ее заинтересовало само действие.
Сюжет был незамысловат. Женщина сходилась с молодым человеком по расчету – для того чтобы заставить ревновать своего равнодушного любовника. Молодой человек, узнав, зачем его приглашают на подобную роль, также проявляет сообразительность и назначает цену. Пара встречается напоказ, целуется напоказ, разыгрывает перед всеми роль счастливых влюбленных. Но в конце концов эти двое понимают, что на самом деле любят друг друга, и становятся по-настоящему счастливы.
Декорации и костюмы были предельно яркими, актеры говорили громко, так что Мария отлично все слышала, из невидимых динамиков время от времени звучала музыка – и каждая мелодия была ей знакома. Впрочем, были знакомы и шутки, которые без конца отпускали герои, – Марии казалось, что она где-то их уже слышала. Однако зал смеялся, и она, зараженная общим настроением, подхватывала этот смех. Тогда она поворачивала голову к Борису, чтобы проверить – так ли он переживает действие.
Борис не засмеялся ни разу. Весь спектакль, длившийся полтора часа, он просидел спокойно, изредка перекладывая ногу на ногу и обратно, явно скучая. Когда зал смеялся, на его лице едва намечалась смутная презрительная улыбка. Женщина начинала робеть – она видела, что он спектаклем недоволен, но она-то веселилась и могла показаться дурочкой.
Антракта не было, и когда они вышли из театра, у женщины пересохло в горле. Только поэтому, заставив себя немного поуговаривать, она приняла предложение куда-нибудь зайти.
– Шампанского? – спросил Борис, когда они уселись за столик в первом попавшемся ресторанчике.
– Можно.
Шампанское ее освежило. Она смеялась, забыв свое смущение в театре, делилась впечатлениями и признавалась, что вообще-то мало где бывает, потому что… И осеклась, не зная, как закончить фразу. Ведь она хотела сказать, что не с кем пойти… А вчера лгала, что у нее есть муж.
Но Борис не стал ее ловить на слове. Он тоже пил шампанское, курил, пряча огонек в кулаке, и слушал ее восторженные восклицания. Наконец, Мария поутихла. У нее слегка кружилась голова – то ли от шампанского, то ли от впечатлений.
– А вам спектакль не понравился, – сказала она, наблюдая за тем, как он курит. Эта манера держать сигарету, будто пряча ее от ветра, отчего-то волновала женщину.
– Почему вы так решили?
– Вы не смеялись.
– Шутки были уж очень плоские, – улыбнулся он. – Да и сюжет так себе.
– А актриса? Она играла замечательно!
– Она-то всегда на высоте. А вот все остальное никуда не годилось. Сделано по принципу: «Публика – дура». Что ни сляпай – съедят, была бы упаковочка поярче да хоть одна звезда. Ну и реклама, конечно.
Он курил, прищуренными от дыма глазами оглядывал зал и как будто совсем не обращал внимания на женщину. Мария сникла:
– Вы любите театр? Я-то в нем ничего не понимаю. Мне было весело…
– Ну и хорошо, – наконец он встретил ее взгляд. – Мы за тем и пошли, чтобы было весело.
