Ткани, как выяснилось, пришли несколько дней назад, хотя, как взбешенно заявила Надя, когда она сюда звонила, ей говорили, что придется подождать еще неделю. Потом, немедленно успокоившись, она шепнула Алине, что все это делается, чтобы начислить пени за аренду склада – груз-то большой, сумма набежит немалая.
– И так везде! – заметила она, оформив наконец все бумаги и договорившись о перевозке ткани на собственный склад ателье. – Везде и всегда. Тебя готовы ограбить, стоить голову повернуть не в ту сторону. Ты что такая бледная? Устала?
Алина бодро ответила, что совершенно не устала. Хозяйка заметила, что не всегда же будет продолжаться такая суматоха – в конце концов, когда они наладят дело, Алина еще устанет сидеть на одном месте. О своих денежных затруднениях девушка ей решила не рассказывать. В конце концов, они совершенно не касались Нади – ведь деньги в долг давала вовсе не она, а какой-то знакомый Вероники. О семейных сложностях Алина тоже не упоминала – она считала, что чем меньше об этом будут знать на работе, тем лучше. Ведь коллектив будет сплошь женский, так что не стоит сразу же давать всем почву для сплетен.
А сама она почти весь день только и думала о деньгах. Близился срок уплаты по долговой расписке, а заплатить все еще было нечем. И тут ей на ум все чаще стали приходить деньги, которые вчера по всему городу собирал отец. Сперва она подумала об этом мимолетно – просто подивилась, как это ему удалось так быстро собрать значительную сумму – около семи тысяч долларов, если верить словам матери! А потом эти семь тысяч стали как-то настойчиво перекликаться с суммой ее долга – девятью тысячами. У нее мелькала мысль: «Достать бы еще две, и все в порядке…» Когда Алина поймала себя на этом, то невольно качнула головой. Нечего было и думать, что отец согласится отдать ей эти деньги – ведь он уверен, что от них зависит жизнь старшей дочери. И все-таки она думала о них. Просить у родителей – это было далеко не то же самое, что торговаться со свояком. Который, к слову, вообще был неизвестно где.
С работы она поехала прямо к родителям – она решила, что отдохнуть еще успеет, если ей вообще суждено сегодня отдохнуть. И потом, ведь было просто необходимо рассказать им о том, что случилось вчера на даче. Алина не сомневалась, что их куда больше ранит известие о смерти собаки, чем о том, что в сарае был найден труп никому не известного мужчины. А иногда ей начинало казаться наоборот – что именно этот неизвестный напугает их до смерти – ведь сейчас, когда старшая сестра отсутствует, их пугает решительно все, сверх всякой меры…
Но, едва переступив порог родительской квартиры, Алина была буквально сметена с места восторженными восклицаниями:
– Вернулась! Вернулась!
– Ну да, – она ошеломленно оглядела родню – отца, мать, Катю. – Я же обещала заехать…
– Моя мама вернулась! – крикнула Катя и, разбежавшись, повисла у тетки на шее, будто желая свалить ее с ног. Алина, с трудом удерживая девочку – для своих семи лет та была довольно рослой, – выслушивала радостное сообщение. Родители говорили наперебой, но кое-что понять было можно.
Марина была дома – вернулась сегодня примерно в полдень, тогда же позвонила сюда, спросила, как дети, сообщила, что с ней все в порядке, чувствует себя неплохо, но очень устала и потом все объяснит. А потом сюда же приехал Василий, который тоже знал о возвращении жены и сказал, что хотел бы забрать Илью.
Когда дошло до этого пункта, Катя отпустила теткину шею и с грохотом спрыгнула на пол.
– Я тоже хотела ехать, но он меня не взял! – обиженно заявила она. – Сказал, что я всегда шумлю, а мама сейчас устала! Меня вечером дедушка с бабушкой отвезут!
– Мы звонили тебе на работу, – сказал отец. – А нам сказали, что ты сегодня не явилась и почему – они не знают. Еще не хватало за тебя переживать!
– Я и на дачу звонила, но там никто трубку не взял, – подтвердила мать. Впрочем, слишком встревоженной она не выглядела. – Где ты пропадала? Опять уволилась, что ли?
– Уволилась, то есть… Не важно. – Алина наконец сняла плащ и скинула туфли. В голове у нее был полный сумбур. – Значит, все семейство снова в сборе…
– Как ты можешь, – упрекнула ее мать. – Радоваться надо! Так я и знала!
– Ну что ты знала? – Алина прошла в комнату и придвинула к себе телефон. Набрала номер и вскоре услышала голос Василия. Она попросила позвать Марину и узнала, что та сейчас спит.
– В такое время?
– Когда человек устал, почему ему не поспать? – возразил тот.
«Ого! – заметила про себя Алина. – Она для него уже человек! Что-то новенькое! Неужели так соскучился?»
– Где же она была? – спросила девушка. – Она что-то объяснила?
– Приедете – она сама вам все объяснит.
– Но она была не в больнице, нет?
Василий сказал, что слышит ее плохо, и не может орать – разбудит жену. А та в самом деле устала и у нее болит голова. Наверное, завтра ей все-таки придется показаться врачу – давно пора было это сделать. Он сказал, что, если Алина желает услышать все новости от самой старшей сестры – пусть приезжает вечером, вместе с родителями и Катей. Он сейчас пойдет в магазин и купит все для семейного ужина.
Девушка в недоумении повесила трубку.
– Странно, – сказала она, обращаясь к родителям, которые стояли тут же и слушали весь разговор. – Он как будто на нее не злится?
– Он злится? – возмутился отец. – Да он так радовался, когда приехал сюда за Ильей!
– Странно… – повторила девушка, будто про себя.
– Раньше он мог врезать ей по малейшему поводу, просто ни за что… А теперь она спокойно спит, а он боится повысить голос, чтобы не разбудить…
Отец недовольно покосился на девочку, и Алина прикусила язык – во всяком случае, не стоило такое говорить при ребенке. Но Катя, казалось, не слушала. Она пританцовывала посреди комнаты и напевала на ходу сочиняемую песенку, совершенно бессмысленную и все-таки радостную. Алина попросила чаю и, пока мать была на кухне (внучка убежала вслед за ней), спросила отца, не упоминала ли Марина о деньгах.
– Нет, – признался он. – Но я сегодня захвачу их с собой.
– Пап, неужели ты отдашь семь тысяч?
– Семь с половиной, – гордо сказал он. – Никогда в жизни ни у кого не просил.
– Может, поэтому тебе вчера все и давали, – машинально заметила Алина. – Знаешь, папа… Она ведь вернулась, а стало быть, деньги ей уже не нужны?
– А вдруг нужны?
– Но она говорила, что если не соберем денег, больше ее не увидим. Что-то в этом роде?
Отец подтвердил.
– Ну вот, а теперь вдруг вернулась, и без всяких денег. И между прочим, я вас сразу предупредила, что так оно и будет. Даже милицию вмешивать не пришлось.
Отец слушал ее с беспокойством – он не вполне понимал, куда клонит младшая дочь, но явно предчувствовал, что дело неладно. Алина наконец решилась:
