– Ты не ошиблась? – спросила она, когда снова обрела дар речи. – Хорошо искала? Может, вы положили деньги в другое место?
– Как я могла ошибиться! – крикнула сестра. – Все пропало, все! Ни копейки не осталось!
Алина попробовала ее уговорить поискать еще немного. В конце концов, в последние дни Марина находилась в таком состоянии, что легко могла забыть о том, что сменила тайник. Но та твердила одно – обыскано все и ошибиться она не может. Деньги исчезли.
– Сколько там было? – У Алины от волнения запылали щеки. Она уже и сама понимала, что сестра права – ошибиться трудно, если та прятала деньги сама.
– Пятнадцать тысяч! – отчаянно выкрикнула сестра. – Десять мы сами скопили, а еще пять Васька занимал… Господи, что же теперь делать? У меня в кошельке осталось только на продукты, и то – до конца месяца…
– Постой, – Алина чувствовала, что у нее голова идет кругом. – Где вы хранили деньги?
– На антресолях, в коробке с обувью… Да зачем тебе это знать?!
– А кто еще знал об этом, кроме тебя и мужа?
– Да никто! Когда я вернулась, в среду, он показал мне все, что удалось собрать, и я посоветовала спрятать деньги подальше, чтобы не лежали на виду, в серванте. Мало ли что могло случиться. И мы спрятали. Я сама придумала место.
– А Васька мог их взять?
Сестра задохнулась:
– Да зачем ему? Он же в милиции!
– Но забрали-то его вчера, а он мог взять их раньше! Кстати, когда ты последний раз видела эти деньги?
Марина задумалась и ответила, что это был тот самый раз, когда она их прятала на антресоли. И с тех пор к тайнику никто не прикасался – в этом попросту не было нужды.
– Ну почему мне так не везет? – Она уже плакала – Алина отчетливо слышала в трубке прерывистые всхлипы. – Дети пропали, мужа забрали, теперь еще и обчистили…
Алина шикнула на нее и попросила не терять голову. Хотя сама с трудом сохраняла здравый рассудок. По ее мнению, сестре уж слишком не везло. Тут она была совершенно права.
– Твой муж мог взять эти деньги, чтобы расплатиться с кредитором, – неуверенно сказала она. – Без твоего ведома.
– Так кредитора убили накануне! Кому он платил, по-твоему? И никто не требовал денег! Я же сидела дома, и первым делом явились бы ко мне!
Перед Алиной снова мелькнула странная, необъяснимая картинка – Андрей и Василий стоят рядом и о чем-то беседуют. Как старые друзья, между которыми нет никаких разногласий. Это было во вторник вечером. А потом, в тот же вечер, был убит кредитор. Случайность? Ни в коем случае…
– Да, он не мог бы заплатить твои долги, – призналась она. – Да и ты бы об этом узнала. Неужели он стал бы делать из этого такую тайну? А ты дверь осмотрела? Замки не взломаны?
Замки были в совершенном порядке – Марина, обнаружив пропажу, первым делом бросилась к двери и тщательно осмотрела ее.
– Но может, у них была отмычка, – уныло сказала она. – Или даже ключи.
Ключи… Что-то связывалось у Алины с этим словом – что-то, впрямую касающееся сестры. Та совсем недавно упоминала о том, что у кого-то есть ключи от их квартиры… А у кого они могли быть? Не у Алины, во всяком случае. И не у родителей – Марина рассчитывала на свою аккуратность и не доверяла ключей родственникам, на случай утраты собственных. Но были ведь они у кого-то!
– Послушай! – Ее вдруг озарило. Она вспомнила! – У Илюшки были свои ключи? По-моему, ты говорила, что были!
– Ну да, – растерялась сестра. – На что ты намекаешь? Илюшка?!
– Постой, ты мне ответь! Ты сама сказала, что дети смогут попасть домой, даже если вас там не будет, потому что у сына есть ключи. Так? А ты не думала, что они все-таки побывали дома, после того как сбежали?
Марина ахнула:
– Да что ты! Считаешь, они сюда приходили и опять ушли?! Но это же… Бессердечно! Они ведь знают, что я с ума схожу, и могли такое сделать?! Нет, они бы подумали обо мне…
– В таком возрасте дети вообще не думают о чужих чувствах, – отрезала Алина. – Много они о тебе думали, когда жили с тобой вместе! И потом – они на тебя обиделись. И зачем было врать, что Дольфик сбежал? Сказала бы им прямо, что собаку убили. Ты соображаешь, что они могли подумать, когда вошли в дом и увидели Дольфика на полу с пробитой головой?! Да они наверняка решили, что это ты убила собаку!
– Они не могли так подумать!
– Успокойся, могли! Тем более что уже были озлоблены. И тут Илюшка предлагает уйти от родителей-сволочей к настоящему, родному отцу. Бог знает, что у него в голове творилось, но кто его отец – парень уже давно знал. А теперь, возможно, и Катьке кое-что рассказал. Уж наверняка Андрей не стал бы скрывать от сына такой интересный факт.
Марина была совершенно убита. Она спросила, не думает ли сестра, что дети подсмотрели, куда были спрятаны деньги, и, убежав из дома, решили в довершение мести обчистить мать?
– Ну почему из мести? – возразила Алина. – Они могли это сделать из чисто практических побуждений. Ты вспомни, я же тебе говорила – Андрей сидел на мели. Занимал у старого приятеля какую-то жалкую сумму, на которую с тремя детьми не мог бы кормиться и две недели! А еще нужно было где-то жить, а если предположить, что они куда-то поехали… Нет, моя милая. Тут явно постарались твои детки – решили раздобыть деньжат на романтическое путешествие! И кто их подговорил на это – я тоже подозреваю. Андрей-то хорошо знал, что деньги уже собраны!
– Пятнадцать тысяч, – потрясенно прошептала Марина. – На эти деньги они могли заехать бог знает куда! Я никогда их не увижу!
Алина попросила ее не говорить глупостей. Она даже попыталась обмануть сестру, предположив, что деньги мог взять и ее муж. Просто не успел об этом сказать. Так или иначе, но Василий в самое ближайшее время даст показания, которые все объяснят.
Но было непохоже, чтобы Марина ей поверила. Во всяком случае, она не успокоилась. Когда она заканчивала разговор, голос у нее был совсем больной и усталый. В нем ясно слышалась паника – и еще безнадежность.
* * *
Прежние незатейливые показания Василия Пружанского – о том, что он не помнит, как провел вечер вторника, следователя не удовлетворяли. Он прямо сказал об этом сидевшему перед ним человеку и попросил сделать усилие и вспомнить.
– Вы себе же хуже делаете, – доброжелательно сказал он. – Охота вам сидеть в СИЗО?
Василий в самом деле выглядел неважно. Посеревшее, осунувшееся лдицо, несвежий воротник рубашки, отекшие пальцы. Он облизал губы и сказал, что ничего к своим прежним показаниям добавить не может.
Его уже ознакомили с теми показаниями, которые дали его жена и свояченница. Он выслушал все сообщенные ему подробности с непроницаемым лицом. Поднял глаза только раз, когда упомянули о Кате.
– Вы знали о тех слухах, которые ходили насчет девочки? – спросил его следователь.
