Второе событие произошло в Москве, в одном из ювелирных магазинов. Старушка, одетая весьма скромно, принесла на оценку удивительной красоты серьги – бриллиантовые, с сапфирами, и несколько колец. Оценщица сразу заметила уникальность изделий, точно когда-то сделанных на заказ, и назвала скромной старушке заниженную сумму. «Но…» – попробовала было возразить та. «Деньги получите завтра, – пообещала, перебив ее, оценщица. – А то будете ждать несколько месяцев… Да и вопросы зададут всякие…» Старушка торопливо согласилась. На другой день она получила деньги и удалилась к себе на Руставели, 15.
Октябрьское солнце низко стояло над Дубаями. Близился вечер. По одному из проспектов Дейры шла молодая женщина в темных очках. Она заходила в магазины, иногда – просто чтобы осмотреться и поторговаться с крикливыми индусами и улыбчивыми маленькими филиппинками, по сравнению с которыми казалась просто великаншей. Иногда делала мелкие покупки – духи, помаду, пачку сигарет. И снова выходила на улицу, улыбаясь неизвестно чему, шла дальше, ступая по лужам, натекшим на тротуары от кондиционеров, разглядывая витрины, теряясь в толпе. Наконец, купила два пакета апельсинового сока, поймала машину и попросила на ломаном английском отвезти ее на пляж.
Зеленые лужайки, отделяющие берег моря от города, остались позади. Она вышла, расплатилась и пошла по берегу, усыпанному розовыми ракушками. Очки сняла, выискивая взглядом кого-то. И нашла. На берегу, у линии прибоя, сидела девушка в белых длинных шортах, синей блузке и темных очках. Светлые серебристые волосы она собрала сзади в пучок, намокший от морской воды. Заслышав хруст ракушек, обернулась.
– Я так и знала, что ты еще здесь, – сказала подошедшая женщина и протянула подруге пакет сока.
– Мерси, – девушка вскрыла пакет, сунула туда соломинку и принялась тянуть сок. Они помолчали.
– Свет, почему ты не хочешь прогуляться? – Марина опустилась рядом с ней на ракушки, пытаясь усесться так, чтобы они ее не слишком кололи.
– Неохота.
– Как лечащий врач, приказываю встряхнуться и идти со мной! – рассмеялась Марина.
– Как пациент – отказываюсь.
– Но почему?
Света булькнула соломинкой и вытащила ее изо рта.
– Комментирую: мне и тут неплохо.
– Но зачем же мы приехали? – жалобно сказала Марина.
– Не знаю.
– Зато я знаю! – с жаром заявила Марина. – Чтобы снова почувствовать себя людьми! Людьми, а не крысами, запертыми к клетке!
– А я чувствую себя… Вполне человеком.
– А я чувствую, что ты себя не так чувствуешь.
Света вздохнула:
– Ей-богу, что уж такого примечательного? Ну зачем мне шататься и обозревать шейхов?! Вчера, кстати, видела ужасно толстого…
– А… – Марина припомнила и рассмеялась. – Это тот, с маленькой девочкой?
– С женой, понятное дело. – Света вздохнула. – Не понимаю, почему это такие здоровенные дяденьки без ума от мышек…
– Пойми их, мужчин.
Марина закурила.
– А ведь здесь не только арабы… – лукаво заметила она.
– А кто еще? Индусы?
– Здесь и русские есть.
– А… Это в нашей гостинице…
– Ну да. Я, между прочим, познакомилась тут с одним.
– Скоро ты оправилась! – усмехнулась Света.
– Ну, не смейся. – Марина тоже улыбнулась. – Хотя это действительно смешно.
– Смешно?
– Ну да. Это было вчера вечером. Ты уже спала. Когда, кстати, ты выпьешь эти «дозволенные для ввоза в страну» литр водки и два литра вина?
– Выпью, – пообещала Света. – Всему есть конец.
– А я-то надеялась, что здесь ты будешь меньше пить. Все-таки «сухой закон»!
– Есть люди, которым закон не писан. – Света горько засмеялась. – Большие шишки, бандиты и брошенные женщины.
– Свет…
– Так что было, когда я уснула?
– Представь! – Марина оживилась. – В нашу дверь постучали. Открываю – думала, портье, – а это сосед, из нашей же группы. Такой весьма ничего.
– Блондин? – промурлыкала Света.
– Скорее рыжий. Плечи, глаза, челюсть – все при нем. Ничего дома не забыл. И вот этот рыжий говорит мне: «Пардон, мадам, я совершено не знаю английского!» Я ему: «Я тоже не знаю. А зачем вам его знать в пол-первого ночи?» А он говорит: «У меня слишком сильно работает кондиционер, невозможно в комнате оставаться – такой ледник…»
– Повод для знакомства, – лениво заметила Света.
– Может, и повод, только он не соврал. Кондиционер у него действительно пахал как зверь, и в комнате был Северный полюс.
– Ты что, к нему в комнату ходила?
– Ну, заглянула… – оправдывалась Марина. – А он мне говорит: «Как сказать по-английски, что кондиционер надо выключить?» Я подумала-подумала и говорю: «Скажите „кондишн финиш“. Он обрадовался и позвонил портье. „Кондишн финиш!“ – говорит. Не прошло и минуты – бежит портье, маленький такой филиппинец. „Кондишн финиш?“ – кричит. „Йес“, – говорит красавец. Тот бросается к кондиционеру, и тут до меня доходит, что портье подумал, что кондиционер вообще испортился. Это же у них самая страшная катастрофа.
– И чем закончилась эта идиотская история?
– История в самом деле идиотская. – Марина вздохнула. – Портье сделал что-то такое с его кондиционером, а этот красавец постоял-постоял да и говорит: «Пока в этой комнате можно будет спать, битый час пройдет. Может, согласитесь со мною этот час убить? Посидим в баре?»
– Ну а ты, конечно, согласилась.
– Не буду отрицать.
– А дальше?
– Дальше… – И она про себя припомнила остаток вечера.
…Они сидели в баре, ели салат из фруктов, и Борис – так звали ее нового знакомого, распинался перед ней. Она не знала, что было тому причиной – ее прическа, еще носившая следы стараний Тамары, посвежевшее, округлившееся лицо или просто курортная любовная лихорадка, охватывающая людей далеко от дома. Она курила, попивала сок и слушала Борисовы комплименты.
– Вы здесь на отдыхе? – спросил он ее первым делом.
– Да.
– Из Москвы?
– Да, вырвались, знаете ли… А там сейчас такая слякоть…
– Ох, я бы тоже отдохнул… – вздохнул Борис. – Так все надоело.
– О чем вы?
– Да эти поездки… Туда-сюда… Никак они не кончатся.
– Часто бываете здесь?
– Да, довольно-таки часто… Иногда раз в месяц, а иногда – и два раза…
– А, так вы в коммерции?
– Точно.
– Тогда вам, конечно, не до здешних красот… – Она лукаво улыбнулась.
