– Понятно, дворец для приемов, – кивнула Света. – И коллекция эта, конечно, придавала ему вес?
– Конечно придавала, – согласился Михаил. – Квартира была похожа на музей.
– Именно поэтому в ней никто не жил?
– Я знаю только, что идею содержать коллекцию отдельно подал шефу сам Никифоров. Шеф, конечно, не противоречил, тем более что сам был к произведениям искусства равнодушен. Они его угнетали. Поэтому он, наверное, был даже рад не видеть всех этих картин и часов, хотя и признавал их ценность и гордился ими.
– Но Вадима, должно быть, они не угнетали!
– Точно, – кивнул Михаил. – Он ведь и был главным хранителем этой коллекции. У него были вторые ключи от этой квартиры. Он же установил там сигнализацию…
– Так-так…
– То, что квартира обворована, обнаружилось позднее, в первые дни после смерти шефа о ней никто не вспомнил. Вся коллекция пропала. Конечно, ее искали…
– Но не нашли! – заключила Света. – А сигнализация?
– Была отключена.
– Как же так? Это никого не удивило?
– Удивило, конечно… Но все затруднялось тем, что шеф, как я уже сказал, в последнее время доверялся только Никифорову. Поэтому невозможно было судить о том, по какой причине квартира осталась без охраны. Шеф мог и сам отключить сигнализацию. Вообще все его дела оказались запутаны. Особенно те, которые касались Никифорова. О его деятельности так и не удалось составить четкого представления. Документов не было почти никаких. Никто ничего не знал. Знал шеф, но он был мертв. Только теперь стало ясно, в какой изоляции он находился в последнее время своей жизни. Это была почти отставка.
– Итак, коллекция пропала… – задумчиво сказала Света. – Вадим умер. Все кончилось.
– Да, мы все так и думали. Никому и в голову не могло прийти, что вместо него в машине находился кто-то другой.
– Как вы думаете, что за человек сидел на его месте? – поежилась Света. – Он был жив в момент катастрофы?
– Думаю, это была умелая инсценировка. С какой стати шеф уселся бы в машину с чужим человеком? Я предполагаю, что в момент катастрофы в машине находились только шофер и шеф. Третьего подсадили позже.
– Уже мертвого?
– Конечно.
– Но экспертиза?!
– Была. Она установила, что это катастрофа. Самая обычная, самая настоящая катастрофа. Бак дал течь.
– Но разве никто не подумал о том, почему шофер не заметил течь?
– Думали, да что толку… Бывают и более нелепые вещи. А в тот момент думали о другом: шеф умер – начался передел власти. Нам пришлось разбираться с уралмашевской мафией… В такие моменты, когда организация остается без головы, – жди нападения. Это мы уже потом стали сотрудничать. А тогда это сотрудничество находилось в стадии становления.
– Итак, все поверили в катастрофу. Да и почему не поверить? Поверили в то, что кто-то воспользовался суматохой и обворовал квартиру, где хранилась коллекция. Поверили, что на переднем сиденье сидел Вадим. Кстати, тот человек… Который сгорел… Он был чем-то схож с ним?
– Телосложение, рост, вес, даже группа крови – все сходилось.
– Да уж… – Света боролась с тошнотой. – Не могу представить, как он выбирал себе жертву по признакам.
– А я могу, – отрезал Михаил. – Вам еще повезло, повторяю!
– Повезло – не то слово, которое подходит к тому, что случилось со мной, – возразила Света. – Хотя по сравнению с тем мужиком и шефом… И этим несчастным шофером… Ну, что ж? На этом все кончилось, как я понимаю?
– Да, это действительно был конец. С мертвых какой спрос?
– Да… Их оплакали и забыли… Хотя, как вы сами сказали, по-настоящему ваша жена забудет Вадима только теперь…
– Далась вам моя жена! – рассердился Михаил. – Надеюсь, вы не ревнуете?
– А вы? – отпарировала Света.
– Нет.
– Тогда и вам повезло. Все мы исключительно везучие люди. – Она вздохнула. – Я бы сейчас все-таки выпила бы чего-нибудь… – пробормотала Света устало. – Чересчур много новостей… Ну, не сердитесь. – Она заметила движение, которое сделал Михаил. – Если бы я знала, что вы такой противник алкоголя, купила бы лимонаду. Тогда бы хоть не пахло так… Что я скажу хозяйке?
– Хозяйке?
– Ну да. Если вы меня выследили, то благодаря ей, ведь так?
– Квартира принадлежит женщине, которая приносит вам еду?
– Почти что ей. А что?
– Меня интересует, как долго вы можете здесь оставаться?
– Еще некоторое время смогу, – пожала плечами Света.
– Как долго? – упрямо твердил Михаил.
– Неделю, скажем. Это вас устроит? – Света подняла бровь.
– Может быть, этого и хватит, – кивнул Михаил.
– Хватит для чего?
– Надо, чтобы он ни в коем случае не смог вас найти, – пояснил Михаил. – Здесь вы в безопасности? Кто эта женщина?
– В безопасности. Еду носит Вадимова горничная.
– Она надежна?
– Позвольте мне самой судить об этом, – отрезала Света. – Моя безопасность касается только меня.
– Уже не только вас.
– В течение недели, как я поняла? – Света прямо посмотрела на него. – Вы сказали фразу, которая побуждает задать вопрос… Если помните, на один вопрос вы мне до сих пор не ответили…
– А что вы хотели спросить?
– Вы уверены, что по прошествии недели он уже не сможет меня разыскать. Хотела бы я знать – почему.
Михаил помолчал, потом взглянул на нее:
– Вопрос отложим, уже ненадолго. История скоро закончится.
– Хорошо. Я открыла вам кредит, – заметила Света.
– Прошло почти три года после гибели шефа и Никифорова, – продолжал Михаил. – Обстоятельства их смерти, повторяю, ни в ком подозрений не вызвали. Коллекция пропала, но ее, к слову, не слишком-то искали…
– Ваша жена тоже не любит произведений искусства? – спросила Света.
– Этих произведений ей не хотелось больше видеть, – отрезал Михаил. – Они слишком напоминали об отце.
– И о Вадиме, конечно… – кивнула Света. – Дальше!
– Дальше было то, что один человек услышал от своего знакомого – кстати, совершенно постороннего…
– То есть не из мафии?
– Да. Так вот, он услышал, что этого человека во время деловой поездки в Москву обыграли шулера. Причем то, что это были шулера, он понял в последний момент, когда сделать ничего было нельзя. А до этого все выглядело совершенно невинно. Ему надо было нанять грузовые фургоны от Москвы до Екатеринбурга. В трансагентстве он познакомился человеком, который взялся устроить «левые» машины, но квитанции на перевозку выдать настоящие, из агентства. Разница между официальной и неофициальной ценой была ощутима, и ее этот человек положил бы в карман…
