Отец, выслушав ее первые слова, молча скрылся в кабинете. Мать печально качнула головой и ушла в спальню. Света понизила голос:
– Где ты пропадаешь?! Третий день!
– Это не важно. Слушай, они никуда не собираются уйти вместе?
– Они?
– Ну, предки.
– А зачем тебе это знать? Лучше бы сам вернулся! – Света говорила почти шепотом, унося трубку к себе в комнату. – Папа весь измучился, места себе не находит. Конечно, он тоже виноват, но зачем ты так…
– Это все не важно, – перебил ее брат. – Ты даже не представляешь, какие это пустяки!
– Пустяки?!
– Я собираюсь зайти домой, но только если их не будет. Не будет пару часов, не меньше. Поняла?
– Но почему только на пару часов?
– Мне нужно кое-что выяснить, – твердо сказал Сергей. – Тебя это тоже касается. Можешь мне это устроить?
Света поняла, что брат не собирается возвращаться окончательно, и у нее пропало всякое желание говорить с ним, обсуждая какие-то глупые планы. Эти последние дни и в самом деле были мучительны. Отец нервничал и почти перестал с ней разговаривать. Мать тяжко вздыхала, ни словом не упоминая о Сергее, и наводила тоску своей застарелой беспомощностью. Сама Света всерьез беспокоилась о брате, хотя такие отлучки не были для семьи чем-то новым. Ему и прежде случалось покидать родительское гнездо на несколько дней, но никогда он не делал этого после ссоры с отцом. «Он может пойти на принцип, и папа тоже пойдет на принцип, а мама, как всегда, опустит руки, а я не смогу на них повлиять, и тогда вообще неизвестно, вернется ли Сережа…»
– Могу, – нехотя ответила девушка. – Как раз завтра они собираются в театр. Отец купил билеты, я сама видела.
– Что дают? – неожиданно поинтересовался брат.
– Тебя это еще волнует? Какой-то мюзикл. Ты же знаешь, они это любят.
Сергей фыркнул. Вероятно, этим он хотел показать свое презрение к подобным развлечениям – сестра не стала уточнять.
– Значит, с шести до десяти их можно не ждать?
– Начало спектакля в семь, так что их не будет дома уже в половине шестого. Почему ты не хочешь с ними встречаться?
– Завтра сама поймешь.
– Где ты устроился? У тебя есть телефон?
Брат не ответил. Он просто повесил трубку.
* * *
Увидев его, Света решила, что он все-таки возвращается домой надолго. Главным образом, потому, что Сергей нес в руке объемистую сумку. Одну из тех, что забрал, уходя. Ту самую, что он достал из-под кровати.
– Ты уверена, что они в театре? – спросил он, ставя сумку посреди прихожей и снимая куртку. – Представление не отменяется?
– Я уверена. Разве только все артисты заболеют гриппом или чумкой… Или чем там еще болеют артисты. – Света настороженно наблюдала за ним. – Что это за фокусы, можешь объяснить? Вчера вечером папа сказал, что подумывает обратиться в милицию. Мать с трудом его остановила.
– В крайнем случае, можешь сказать, что я звонил и со мной все в порядке.
– Тогда они набросятся на меня, разве ты не понимаешь? Начнутся упреки – почему я тебя не уговорила остаться… – Света не сводила глаз с его багажа. – А это что такое? Зачем?
– Сейчас поймешь.
Он отнес сумку к ней в комнату, расстегнул молнию, и Света увидела кучу старого хлама, который сперва показался ей отбросами, собранными на первой попавшейся помойке. При ближайшем рассмотрении это и оказались отбросы – какие-то рваные тряпки, сломанные игрушки и даже… Два ночных горшка с облупленной эмалью. Они возмутили девушку больше всего.
– По-твоему, я должна все понять? – поморщившись, проговорила она, не сводя глаз с трофеев брата. – И что же именно? Пока я вижу какую-то плантацию микробов.
– Ты поймешь. Помоги мне все это вытащить.
Она помогла – главным образом, потому, что брат смотрел на собранный хлам очень серьезно. Они вместе извлекли все содержимое и расставили его на столе у Светы. Та слегка морщилась, дергала носом, кривила губы, но все-таки не возражала. Каждый раз, когда девушка собиралась возмутиться, ее останавливал взгляд брата. И этот взгляд ее слегка пугал – Сергей смотрел на нее так внимательно и странно, будто она не видела очевидного, будто она была ему что-то должна.
– Ну вот, – вздохнула Света, закончив расстановку вещей. – Все это выглядит так, будто ты грабанул Дом малютки. Причем нищий Дом малютки. Может, все-таки что-то объяснишь?
– Может быть, – загадочно ответил Сергей. – Посмотри на эти вещи повнимательней. Подержи их, пощупай… Хотя бы просто посмотри.
– И что?
– Просто попробуй.
Он говорил спокойно, даже излишне спокойно для такой абсурдной ситуации, но Света снова его послушалась. У нее мелькали крамольные мысли, что брат окончательно сошел с ума, но она решила выполнять его просьбы до конца. До тех пор пока не поймет, что выполнять их не только глупо, но и опасно.
– Хорошо. – Она брезгливо взяла в руки крошечную пластмассовую повозку на шести колесах. Колеса были слегка потерты, как будто эта повозка кем-то уже эксплуатировалась. Затем она пощупала драного медвежонка, из левого бока которого сыпался цветной поролон. Улыбнулась: – У бедного мишки панкреатит. Прямо как у папы…
– Да. А вот еще обезьянка, – со странным блеском в глазах ответил брат. – Чудесная обезьянка.
Назвать обезьянку чудесной можно было только с большим преувеличением. Это существо, весьма относительно напоминавшее шимпанзе, когда-то заводилось ключом и наверняка умело кувыркаться. Но ключ отсутствовал, шерсть была в проплешинах, мордочка носила следы механических повреждений, а панталончики висели клочьями. Над ними изрядно поработала моль. Света повертела обезьянку в руках, даже понюхала и тут же брезгливо отложила в сторону:
– Воняет нафталином. Где ты это взял?
– Тебе не понравилась обезьянка? – все с тем же странным, застывшим выражением спросил брат.
– А тебе что – понравилась?
– Мне тоже не понравилась. С первого взгляда. А еще больше она мне не понравилась, когда я понял, что знаю ее имя.
Света прищурилась. Удар был слишком резким и, как ни печально, ожидаемым. «Он рехнулся. К этому давно шло, я кое-что замечала, но сейчас все стало слишком очевидно. Он сошел с ума. Что же делать?»
Брат взял обезьянку, повертел ее и аккуратно усадил в повозку. Слегка подтолкнул, и колесики провернулись. Повозка проехала несколько сантиметров по столешнице и остановилась. Шимпанзе накренилась, собираясь упасть. Сергей бережно поправил ее, усаживая как следует.
Света не выдержала:
– Серега, я ничего не понимаю. Откуда эти вещи? Что ты к ним прицепился?
– Они из помойки, – ровным, печальным голосом ответил он. – Но это еще полбеды. Куда хуже то, что обезьянку зовут Маша.
